Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ детям мама / Не ходите на чердак», – дети обнаруживают кажущуюся или реальную нечисть, после чего: «Стал сынком послушным мамы / Необузданный Сергей»[158].

      Но самым интересным мотивом представляется появление «нечистого» героя среди детей: от бесенка Дымка на детской елке в стихотворении Поликсены Соловьевой «Как бесенок попал на елку»[159]:

      И заснул, сжимая лапкой

      Золоченый свой орех.

      Раздвоенный копытца.

      Хвостик серенький торчит.

      На снегу так сладко спится,

      Елка, свечи, праздник снится.

      Сердце радостью горит.

      Светлый сон к нему слетает.

      – Не забуду никогда! —

      В этом сне он повторяет,

      И над ним из тьмы сияет.

      Вифлеемская звезда.

      И так до знаменитой семичастной поэмы «Чертяка в гимназии» С. Городецкого. Появление лирического «нечистого» героя уже само по себе оригинально, интересно и задает новые обертоны читательского развлечения. Но меня интересуют не столько сюжетные вариации, сколько поэтическая форма, которая несомненно усиливает комический эффект и является школой комической поэтики. Приведем несколько отрывков. Начнем с «Чертяки в гимназии» С. Городецкого[160]:

      Время к осени катилось,

      Про метели лесу снилось,

      Ветер рыскал в огородах

      Шили ранцы в городах…

      Как видим, уже в начале «Чертяки…» отчетливо просматриваются пушкинские реминисценции, которых в тексте множество. Аналогично и у П. Потёмкина и В. Князева в «Бобе Сквознякове в деревне»[161]:

      Начнем, как водится, сначала…

      Итак, весна уже настала,

      Уж прилетели журавли

      С болот египетской земли.

      Если продолжить цитирование, то увидим обратную смысловую реминисценцию, идущую от хрестоматийного стихотворения, приписываемого П.А. Плещееву, но, скорее всего, принадлежащего А.Г. Баранову[162]:

      Осень наступила,

      Высохли цветы,

      И глядят уныло

      Голые кусты…

      Как точно отметил И. Лощилов, «Боба» «написан четырехстопным ямбом – самым распространенным размером русской силлаботоники, размером пушкинского романа в стихах <…>. В первую очередь в поэме слышны вариации на тему строфы XL из главы четвертой (“Уж небо осенью дышало.. .”), которая с давних пор живет самостоятельной жизнью в хрестоматиях для младшей школы»[163].

      Третий пример – из стихотворения М. Моравской[164]:

      Опустели в кухне щелки —

      Что такое хлеб и сыр?

      Тараканчики у елки Правят пир!

      Пляшут с пеньем, пляшут с писком.

      Сердце, душу веселя:

      «Слава яблочным огрызкам,

      Слава крошкам миндаля!»

      Сколько всякой бакалеи:

      Мед, изюминки, кутья!

      «Ешьте, братцы, поскорее!

      Мне кусок! И я! И я!

      Нет на празднике милее

      Тараканьего житья!

      В этом тексте очевидны реминисценции СКАЧАТЬ