Анна Каренина. Том 2. Части 5-8. Лев Толстой
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Анна Каренина. Том 2. Части 5-8 - Лев Толстой страница 22

СКАЧАТЬ они отвлекают к себе все соки и дают ложный блеск, – пробормотал он, остановившись писать, и, чувствуя, что она глядит на него и улыбается, оглянулся.

      – Что? – спросил он, улыбаясь и вставая.

      «Оглянулся», – подумала она.

      – Ничего, я хотела, чтобы ты оглянулся, – сказала она, глядя на него и желая догадаться, досадно ли ему или нет то, что она оторвала его.

      – Ну, ведь как хорошо нам вдвоем! Мне то есть, – сказал он, подходя к ней и сияя улыбкой счастья.

      – Мне так хорошо! Никуда не поеду, особенно в Москву.

      – А о чем ты думала?

      – Я? Я думала… Нет, нет, иди пиши, не развлекайся, – сказала она, морща губы, – и мне надо теперь вырезать вот эти дырочки, видишь?

      Она взяла ножницы и стала прорезывать.

      – Нет, скажи же, что? – сказал он, подсаживаясь к ней и следя за кругообразным движением маленьких ножниц.

      – Ах, я что думала? Я думала о Москве, о твоем затылке.

      – За что именно мне такое счастье? Ненатурально. Слишком хорошо, – сказал он, целуя ее руку.

      – Мне, напротив, чем лучше, тем натуральнее.

      – А у тебя косичка, – сказал он, осторожно поворачивая ее голову. – Косичка, Видишь, вот тут. Нет, нет, мы делом занимаемся.

      Занятие уже не продолжалось, и они, как виноватые, отскочили друг от друга, когда Кузьма вошел доложить, что чай подан.

      – А из города приехали? – спросил Левин у Кузьмы.

      – Только что приехали, разбираются.

      – Приходи же скорее, – сказала она ему, уходя из кабинета, – а то без тебя прочту письма. И давай в четыре руки играть.

      Оставшись один и убрав свои тетради в новый, купленный ею портфель, он стал умывать руки в новом умывальнике с новыми, все с нею же появившимися элегантными принадлежностями. Левин улыбался своим мыслям и неодобрительно покачивал головой на эти мысли; чувство, подобное раскаянию, мучало его. Что-то стыдное, изнеженное, капуйское, как он себе называл это, было в его теперешней жизни.[16] «Жить так не хорошо, – думал он. – Вот скоро три месяца, а я ничего почти не делаю. Нынче почти в первый раз я взялся серьезно за работу, и что же? Только начал и бросил. Даже обычные свои занятия – и те я почти оставил. По хозяйству – и то я почти не хожу и не езжу. То мне жалко ее оставить, то я вижу, что ей скучно. А я-то думал, что до женитьбы жизнь так себе, кое-как, не считается, а что после женитьбы начнется настоящая. А вот три месяца скоро, и я никогда так праздно и бесполезно не проводил время. Нет, это нельзя, надо начать. Разумеется, она не виновата. Ее не в чем было упрекнуть. Я сам должен был быть тверже, выгородит свою мужскую независимость. А то этак можно самому привыкнуть и ее приучить… Разумеется, она не виновата», – говорил он себе.

      Но трудно человеку недовольному не упрекать кого-нибудь другого, и того самого, кто СКАЧАТЬ



<p>16</p>

Что-то стыдное, изнеженное, капуйское, как он себе называл это, было в его теперешней жизни. – Капуя – город вблизи Неаполя. Тит Ливий в «Римской истории» рассказывает о том, что зимняя стоянка Ганнибала во время Второй пунической войны изнежила воинов телесно и духовно. В Капуе армия утратила свою силу и была затем разбита неприятелем. В публицистике 70-х годов Капуей называли Париж Наполеона III. «Капуйское» – неологизм Толстого (ср. фр. délices de Capoue – «наслаждения Капуи»). В своих Дневниках Толстой называл Капуей периоды праздности и лени: «Это – Капуа, вредная для нашего брата – работника» (т. 60, с. 288).