Бортовой журнал 6. Александр Покровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как бьется! – отчего и притащили они бедолагу поближе к жилью, раздели, уложили в лохань и давай его водой поливать – сначала и вовсе холодной, а потом все теплей и теплей.

      

И порозовел наконец горемыка, разверз уста свои непослушные да и выдохнул тихонько: «Чайку бы!»

* * *

      Рассудочность – главное украшение нашего ума, лишение которого в высшей степени бедственно, а приобретение, стало быть, чрезвычайно трудно.

      Вглядитесь в наши лица. Не правда ли, рассудочность – вот то, что бросается в глаза во-первых, а ублюдочность – во-вторых.

      

И здесь под ублюдочностью я понимаю только то положение, что человек, облеченный доверием, каким-то непостижимым образом все время оказывается у блюда.

      Все дело в поводыре.

      А поводырь – рассудок.

* * *

      Вот это да! Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда отказала капитану первого ранга в отставке, инвалиду второй группы Измаилу Познянскому в признании его участником войны.

      В 1944 году он стал курсантом Ленинградского подготовительного училища. Суд посчитал, что курсант такого училища на воинской службе не состоял. И все его товарищи, что волею судьбы оказались в Ленинградском и Владивостокском училищах в это время, тоже не служили, а потому у того, кто этого статуса добился раньше, необходимо его отнять.

      Во как! Присягу приняли в 1944-м, но это все не считается. Присяга не основание.

      Как в карауле с оружием стоять пятнадцатилетним пацанам по ночам, так к этому основания есть, а вот для признания того, что караул с оружием в пятнадцать лет – это воинская служба, так сразу и не находится никаких оснований!

      И Постановление Совнаркома № 330 от 1 марта 1944 года, и Приказ наркома ВМФ Николая Кузнецова – это тоже не основания? Браво!

      И медали «За победу над Германией» и «За победу над Японией» отберут.

      Люди жизнь прожили, но в конце ее выясняется, что все было не так? Вот это пощечина!

      И почему стариков на самом пороге смерти у нас ею награждают – на это, ребята, у меня ни объяснений, ни приличных слов не находится.

      То есть в училище они пошли только из-за того, чтоб там время переждать, потому что там сытнее было? Ну, блин!

      И это у нас навсегда.

      У нас на службе были такие отделы кадров, и сидели там люди, которые учитывали, где ты и как служил.

      Вот посылают тебя на подводную лодку, а вдогонку шлют приказ, а потом тебя прикомандировывают к другой лодке, но приказ куда-то теряется, и потом получается, что ты не служил, что тебе это только так показалось, потому что по всем приказам получается, что несколько месяцев ты неизвестно где пропадал, и они, эти месяцы, тебе в пенсию не засчитываются, и потому ты должен их искать и всем доказывать, что в это время ты нигде не бегал.

      После увольнения в запас всеми этими подсчетами и пересчетами занимаются уже не отделы кадров, а военкоматы, но и те и другие объединяет одна страсть – они изо всех сил пытаются доказать, что никакой ты не герой, а совсем наоборот, и сам по себе ты никто.

      Служба – это непрерывная череда унижений. И она у нас такая, что кто-то жизнь кладет на алтарь Отечества, а кто-то штаны протирает, но выигрывает всегда тот, со штанами.

      Поразительным образом чиновники могут воспитать в народе ненависть к власти.

      Этих курсантов по всей стране осталось всего 180 человек, им уже по 80 лет каждому, и дело даже не в цене вопроса – по 500 рублей на каждого – дело в том, что в конце жизни надо обязательно человека растоптать.

* * *

      Правда очень нужна. Она как зуд.

      Обязательно надо переименовать улицы.

      Не надо имен убийц. Убийца должен оставаться убийцей. Пора выздоравливать.

* * *

      Офицеры – это звание надо заслужить.

      Власть боится кастовости. А ведь именно ей обязана, скажем, Германия. Без нее не было бы побед рейха.

      Наши же великие полководцы посылали солдат на минное поле и считали, что это нормально.

      Суворов, когда переходил Альпы, рисковал так же, как и любой солдат его армии.

      А тут – полное презрение к человеческой жизни. Тот не офицер, кто о солдате не думает.

* * *

      

Начальники – их дуновение приносит. Случится как-нибудь дуновение, и принесет оно начальника, и как только приземлится он, так сейчас же и поменяет всех родственников и друзей прошлого начальника на собственных родственников и друзей.

      

Оттого-то СКАЧАТЬ