……..пишем, пишем,
Но ни себе, ни им похвал нигде не слышим.
Простите, не забывайте и верьте преданности вашего покорнейшего слуги С. Тургенева. Милостивой государыне княгине прошу засвидетельствовать мое почтение.
323. Тургенев князю Вяземскому.
З-го ноября. [Петербург].
Еще опомниться не могу, милый Brougham, от 23-го октября. Не до Бонца гневайся и не ввек враждуй на меня. Мне померещилось, что ты равнодушно принял то, от чего льются кровавые слезы, и я сгоряча написал упрек, в котором после раскаялся, но теперь уже не раскаиваюсь, ибо произвел твою сильную выпалку. Все это не мешает мне, однако же, очень беспокоиться, что я не получил твоего письма, писанного, как ты говоришь, накануне 23-го и где ты говорил о том же предмете. Где оно? и через кого было послано? Я посылал справляться в Мраморный дворец, но там мне сказали, что на последней стафете для меня ничего не было. Не знаю также, кто принес мне и письмо 23-го октября; отчего опоздало мое письмо от 13-го октября? Все это заставляет меня все в чем сомневаться и просить тебя понаведаться: как, кто и через кого отправляются твои и мои письма. Нас порядочно не поймут и запишут, пожалуй, в Семеновский полк, так, как и его записали не туда, куда он просился. Нет, кипи, моя радость, и изливай себя в сосуд, который, пока не разобьется или не разобьют его, и горечь и сладость от тебя принимать будет. Досадно мне за тебя и за общее дело. Все, что ты пишешь о причине твоей неудачи после нынешнего сейма, предчувствовал я и теперь начинаю подозревать: не прочат ли нового гражданина и графа на ваше место? Писать и думать мешают. Прости! Баранов, симферопольский губернатор, уведомляет нас, что Пушкин-поэт был у него с Раевским, и что он отправил его в лихорадке в Бессарабию. Мы ничего о нем не слышим. Вьельгорский все таков же. Брат его Михайла и мне, и Карамзиным сказывал, что по сие время все это для него загадка. Он видел и баронессу – мать, и князя Трубецкого, брата её, и остался и оставил их в той же неизвестности о причине болезни и прочего.
расспроси порядочно о письмах и уведомь, послано-ли и с кем 22-го октября писанное. Это меня беспокоит. Брат кончил сочинение о jury. Перовский помирился с Воейковым.
Ежедневно более узнаю я Светлану и привязываюсь в ней. Какая милая душа и какой высокий характер! Она все прекрасное умела соединить в себе. При ней цвету душою. Она моя отрада в петербургской жизни. Жаль, что судьба назначила ей испытание, но она выше судьбы своим сердцем и своего религиею. Honni soit qui mal y pense. Прости! Примусь на досуге перечитывать письмо твое, а брат намерен приводить все твои письма в порядок и плачет о том, что из тебя не вышло, судя по тому, что бы из тебя быть могло, мой милый Брум, а в английском правописании Brougham!
324. Тургенев князю Вяземскому.
5-го ноября. СКАЧАТЬ