Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник). Михаил Генделев

Чтение книги онлайн.

      Телефон… О чем я, о боги, о чем я? Телефон – вот ключевое слово, слепая ласточка… Телефон… Звонок.

      Да, резко зазвонил телефон.

      – Алло! «Скорая»?

      – Ну…

      – Что ну?

      – Это я вас спрашиваю, что «ну»?

      – Доктора!

      – Слушаю.

      – Это из Пупкова говорят.

      – Очень приятно. Ну и что скажете?

      – У нас тут Ульяна лежит, синенькая.

      – Ну?

      – Что ну?

      – Ну, лежит. Ну – синенькая. А давно?

      – Часа два лежит. Синенькая.

      – Синенькая – это фамилия?

      – Нет, цвет.

      – Дышит?

      – Не проверяли.

      – Так пойдите посмотрите.

      – Так пойду посмотрю. Не клади трубку.

      Короткие гудки.

      Судя по дикции, звонил абсолютно пьяный человек. Услышав гудки отбоя, я положил трубку. Подумаешь, синенькая! В Ное я уже пообвык, пообтерся.

      Первым моим пациентом была дама, скотница с/х им. Рихарда Зорге. Вошла в кабинет и спросила, где врачиха. Я извинился и сказал, что врачиха теперь я, так как доктор Грибкович (хирургия, терапия, ЛОР, глазные, кожные, венерические, акушерство, гинекология, травмы) отбыли на курсы повышения квалификации в г. Кострому.

      Доктору Грибкович Брониславе Станиславовне от роду было 76 лет. Если ее потрясти, помнила еще живого Мечникова, которого не любила за пристрастие к простокваше. Повышала квалификацию доктор Грибкович ежегодно и по нескольку раз в году. Меня, студента, не одобряла за желтые, цвета лютика на закате джинсы («техасы»). Доктор не выпускала из мелкого кошелька ротика своего гадкую сигарету «Дружок». Даже удаляя аденоиды. Пациентов делила на пейзан, придурков, мастеровых и бугров. За буграми числила начальство. Негативный опыт у нее – и жизненный, и медицинский – был, по всей видимости, огромный. Что не сказывалось на интеллекте – дура была музейная. Читала только передовицы «Нойской правды». С точки зрения профессии врачом Броня (ударение на «я») была опасным, решительным и безответственным. Но пациент выживал направо и налево.

      – Tак что врачиха – теперь я, доктор Генделев. На что жалуетесь, мадам?

      – Цицки брякнут! – горестно глянув страшными глазами, приготовилась к реву скотница.

      – Вот как? – сказал я. – Брякнут, значит. А что, простите, брякнет?

      – Цицки.

      – А как они… э-э-э, брякнут?

      Из расспросов и осмотров выяснилось. что гражданка беременна и тянет недель на сорок. Бюст у нее набухает.

      – Удавлюсь, – решительно заявила скотница, – честное ленинское, удавлюсь… Максимилиан.

      Глаза ее стали темны и бездонны:

      – Не женится – удавлюсь.

      В СКАЧАТЬ