Детство и юность. Михаил Воронов

Чтение книги онлайн.

      – Да что Николашка? Одно слово – ученик! – отвечал тот, отправляя в рот малую толику говядины.

      – А он из себя-то видный… – заметил арестант.

      – Елова твоя голова! – с упреком отозвался палач. – Я ничего не говорю о том, что из себя-то он видный, а я говорю, что дело свое плохо знает: в кои-то еще веки сделается мастером, – ученик, одно слово! – И палач снова наколотил рот говядиной.

      – Да ведь это дело немудреное: долго ли научиться, – заметил парень; он, видимо, старался досадить палачу противоречиями.

      – Ну-ка ты, шустрый, – язвительно вскрикнул палач, – ну, на вот кнут: убей человека с трех раз…

      Арестант замялся. Такое милое предложение смутило его.

      – С десяти не убьешь… – важно продолжал палач.

      – А ты убьешь с трех? – спросил кто-то из толпы.

      – Не хошь ли? Ложись, попробую, – отвечал палач, обращаясь к любопытному.

      Раздался общий смех.

      – Да чего тут с вами рассуждать… Дай вон кружок с кадки!

      Арестант с плутоватыми глазками отправился за кружком, а палач слез с окна и, взявши с коленей мешок, достал из него кнут.

      – Клади кружок вот здесь! – палач указал на средину комнаты.

      – Постой, я тебе задачу задам, – сказал арестант, проводя углем черту на кружке. – Вот попади три раза по одному месту.

      – Велика задача!.. – с улыбкой заметил палач. – Смотри, ребята! – палач обратился к толпе, – попаду три раза по одному месту не глядя, – он отвернулся.

      Раздался свист кнута, и черта вдавилась в кружок. Палач снова отвернулся в сторону, снова ударил – черта вошла еще глубже; за вторым – третий, и на кружке осталась глубокая борозда.

      Все бросились к кружку и начали измерять глубину борозды.

      – Вот у тебя на спине эдаких канав нароют, – заметил с улыбкой один арестант другому, сморщенному сухому старичку лет шестидесяти.

      – Да, повыпрямлю спину-то, – торжественно изрек палач, довольный произведенным впечатлением. – А что, разве конфирмация[2] пришла? – спросил он старичка.

      – Да, бают, тридцать пять ударов, – грустно ответил тот.

      – Тридцать пять ничего… У меня тридцать пять бабы вылеживают, – хладнокровно заметил палач. – Нет, нынче я, братцы, как-то милостив стал: бьешь не бьешь, как ровно руки не владеют. Лет пяток тому назад – ну, тогда занимался своим делом, а теперь охоты нет.

      – А вот Николашку коришь, что плох, – опять заметил арестант.

      – Смешной ты человек! Николашка должен быть прилежен к эвтому делу опять потому же, что ученик; должен доподлинно разузнать все, – а то какой же из него мастер выйдет?

      – Вот, глянь-ка, смотрителевы щенки там подслушивают, – шепнул кто-то, указывая на нас.

      – А подай-ка мне их сюда да положи на кружок, СКАЧАТЬ