Моя система воспитания. Педагогическая поэма. Антон Макаренко

Чтение книги онлайн.

      Чтобы доставить удовольствие Калине Ивановичу, я бумажку написал. К вечеру Калина Иванович возвратился взбешенный:

      – Вот паразиты! Они смотрят только теорехтически, а не прахтически. Говорят, бак этот самый – чтоб им пусто было! – государственная собственность. Ты видав таких адиотов? Напиши, я поеду в волисполком.

      – Куда ты поедешь? Это же двадцать верст. На чем ты поедешь?

      – А тут один человечек собирается, так я с ним и прокачусь.

      Проект Калины Ивановича строить баню очень понравился всем колонистам, но в получение бака никто не верил.

      – Давайте как-нибудь без бака этого. Можно деревянный устроить.

      – Эх, ничего ты не понимаешь! Люди делали железные баки, значит, они понимали. А этот бак я у них, паразитов, с мясом вырву…

      – А на чем вы его довезете? На Малыше?

      – Довезем! Было б корыто, а свиньи будут.

      Из волисполкома Калина Иванович возвратился еще злее и забыл все слова, кроме ругательных.

      Целую неделю он, под хохот колонистов, ходил вокруг меня и клянчил:

      – Напиши бумажку в уисполком.

      – Отстань, Калина Иванович, есть другие дела, важнее твоего бака.

      – Напиши, ну что тебе стоит? Чи тебе бумаги жалко, чи што? Напиши, – вот увидишь, привезу бак.

      И эту бумажку я написал Калине Ивановичу. Засовывая ее в карман, Калина Иванович наконец улыбнулся:

      – Не может того быть, чтоб такой дурацкий закон стоял: пропадает добро, а никто не думает. Это ж тебе не царское время.

      Из волисполкома Калина Иванович приехал поздно вечером и даже не зашел ни ко мне, ни в спальню. Только утром он пришел в мою комнату и был надменно-холоден, аристократически подобран и смотрел через окно в какую-то далекую даль.

      – Ничего из этих паразитов большевиков не выйдет, – сказал он сухо, протягивая мне бумажку.

      Поперек нашего обстоятельного текста на ней было начертано красными чернилами коротко, решительно и до обидного безапелляционно: «Отказать».

      Калина Иванович страдал длительно и страстно. Недели на две исчезло куда-то его милое старческое оживление.

      В ближайший воскресный день, когда уже здорово издевался март над задержавшимся снегом, я пригласил некоторых ребят пойти погулять по окрестностям. Они раздобыли кое-какие теплые вещи, и мы отправились… в имение Трепке.

      – А не устроить ли нам здесь нашу колонию? – задумался я вслух.

      – Где «здесь»?

      – Да вот в этих домах.

      – Так как же? Тут же нельзя жить…

      – Отремонтируем.

      Задоров залился смехом и пошел штопором по двору.

      – У нас вон еще три дома не отремонтированы. Всю зиму не могли собраться.

      – Ну, хорошо, а если бы все-таки отремонтировать?

      – О, тут была бы колония! СКАЧАТЬ