Ненастоящий поцелуй. Мария Чепурина

Чтение книги онлайн.

      – Не нравилось, что их освободили?!

      – Да, а что? Привыкли жить рабами и вдруг стали сами по себе. Раньше за них барин все решал, а теперь самим думать приходится. Я слышала, у некоторых заключенных депрессия начинается, когда их из тюрьмы выпускают – до того они уже к ней привязались!.. Думаешь, Мария Юрьевна зачтет такой ответ? А? Ну что ты молчишь? И не надо смотреть на меня с таким выражением!!!

      – Мдя… – Парень многозначительно ухмыльнулся. – Вы, барышня, с каждым днем удивляете меня все больше и больше! Такой интеллект, такая осведомленность – и полное отсутствие способности к анализу!

      – Пф-ф-ф! Слов-то, слов-то умных! – только и смогла ответить девушка.

      Учитель и ученица сидели за накрытым скатертью круглым столом, заваленным учебниками, книгами, пособиями, атласами, схемами, конспектами, листками разной степени потертости и рваности. Из открытого окна, над которым надувался, как парус, белый тюль, пахло весенней свежестью, влажной землей и молодыми листочками. Гулять было нельзя. Даже просто смотреть на улицу было нежелательно. Приближался конец учебного года, предпоследнего года школы. Исправить четверки по русскому и литературе, портившие почти полностью отличный дневник, уже не представлялось возможным; единственным способом не лишиться надежды на серебряную медаль оставалось подтянуть историю. Хлипкое «хорошо», на которое Мария Юрьевна оценила знания о прошлом человечества, на самом деле было почти тройкой. Совершить рывок на два балла всего лишь за пару недель – наверное, это было так же трудно, как заставить привыкших к рабству крестьян быть свободными.

      – Что ж. Начнем с начала. Итак, барышня, прошу вас вспомнить, на каких условиях освобождалось крепостное крестьянство!

      – Да ну тебя…

      – Мадемуазель! Не хамите учителю!

      – Хватит выпендриваться! Сам ты «мадемуазель»!

      – Блин, Созонова! Вспоминай давай условия уже, кому сказал! Ты тройку хочешь?

      – Ох… Во-первых, личная свобода. Это сразу. Во-вторых…

      Девушка послушно начала перечислять положения Манифеста 19 февраля 1861 года. Приподнятые, как у Гагарина, уголки губ создавали впечатление, что она улыбается, несмотря на усталость. Слишком высокие и чересчур тонко выщипанные брови придавали круглому лицу, казавшемуся из-за прямого каре еще более круглым, выражение наивно-удивленного смущения. О небольшом росте и некоторой упитанности – нет, не полноте, а именно упитанности! – сидящей за столом ученицы можно было догадаться разве что по лежащим на учебниках пухлым ручкам с короткими пальцами. Девушку звали Вера. Имя парня – рыжая шевелюра, веснушчатый нос, смешные оттопыренные уши, несколько волосинок под носом, жидкое подобие бороды и ужасно важное выражение лица – было Михаил.

      – И что? – назидательно спросил он, когда перечисление положений Манифеста закончилось. – Сама бы ты не стала бунтовать в таких условиях? Объявить свободу – объявили, а пахать по-прежнему приходится на барина, да еще и оброк ему платить, пока землю не отработаешь! Притом, что в результате эту землю тебе еще и урежут: «лишние» участки отдадут старому хозяину, а сам – живи на шести сотках! И кормись с них как хочешь!

      – Шесть соток? Погоди… Тут разве говорилось, что шесть соток? – Вера, удивившись, начала листать учебник.

      – Ох, наивная вы барышня! – сказал со смехом Миша. – Я же не всерьез! Я ж фигурально! Ну? Шесть соток – это дача. Неужели вы не знаете? Ха-ха-ха!

      Девушка захлопнула учебник:

      – Фу-ты, ну-ты! Хватит ржать! Слышь? Хватит ржать!

      Учитель хохотал.

      – Все! Достаточно! Надоел! Давай учи уже!

      Миша схватился за живот. Его смешило уже не столько недоразумение с шестью сотками, сколько возмущение ученицы. Без приколов и подколов, тычков и толчков, театральных интонаций и учительских поз не проходило ни одно занятие. Михаил любил выпендриться. Любил подразнить девочку. Обожал продемонстрировать свой ум. Вообще, он был оригинальный тип, этот Михаил.

      С Вериной семьей он – сосед по лестничной клетке – познакомился год назад, вскоре после переезда Созоновых в теперешнюю квартиру. Он просто гулял возле дома, когда новым жильцам привезли только что купленный шкаф, и вызвался помочь его тащить – совершенно неожиданно и совершенно бесплатно. «Я и не думал, что в наше время еще остались такие отзывчивые молодые люди», – говорил тем вечером папа. «Хороший, только жаль, что такой страшненький», – добавляла Верина сестра Кира, ложась спать. Сначала оказалось, что Миша живет в одном доме с Созоновыми, потом, что в одном подъезде, потом, что на одном этаже. После таких новостей помощника нельзя было не пригласить в гости. Он согласился и безо всякого стестения гонял чаи до самой темноты, на равных держась с Вериными предками и рассуждая о «феодальной формации» и «колонильном СКАЧАТЬ