Осень б/у. Зуфар Гареев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ олых отдыхающих, сектор которой временно отсутствует в наших российских городах по понятным причинам. Люди перестали радоваться. Это непорядок. И армия должна дать пример радости!

      – Армия – друг народа! – сказал рядовой Фандейчев, редактор «Боевого листка».

      – Правильно! – поддакнули остальные солдаты.

      – Отсутствие отдыхающего населения – печаль не только социологов и психологов, это и печаль властей, которая не может нормально функционировать, когда парки для отдыха пустуют, а астрономические доходы от продажи кваса «Квас бочковой» и конфет-петушков проходят мимо государственной казны… Пожалуйста, расходимся для выполнения поставленной задачи!

      Солдаты разошлись, попарно и разнополо взявшись за руки.

      Оставшись один, лейтенант Бабич присел в тени на белокрашенный пенек в глубине изумрудного газона. Он остановил рукой полет золотого осеннего листика, потом выпустил его из пальцев, произнося:

      – Лети, лист, лети!

      У центрального входа в парк остановился желто-красный трамвай, похожий на осеннее яблоко. Группа молодых лейтенантов шумно щебеча, принялась высаживать тучного полковника Коновалова.

      Его осторожно спустили на землю.

      Он вскричал:

      – Душно мне, как мне душно!

      Молодежь замахала платочками трогательной белизны перед его лицом.

      Полковника повели к качелям, усадили, упросили крепко держаться за веревки и стали осторожно раскачивать.

      – Лечу! Лечу! – закричал полковник. – Молодые люди, смотрите, как высоко взлетается мне: к облакам, к солнцу и к звездам!

      – Словно Гагарину! – кричала молодежь в уши полковника. – Словно Титову! Прижимайтесь щекой к пеньковой веревке, товарищ полковник!

      – Есть прижиматься щекой к пеньке! – весело кричал полковник.

      «Как преображает людей в лучшую сторону временная легализация педерастии, вступившая в силу нынче в шесть ноль-ноль!» – одобрительно подумал лейтенант Бабич.

      Вскоре качели остановили.

      Полковник Коновалов мирно достал вязанье и надел чепчик на вспотевшую плешь. Спицы, живо поблескивая в его пальцах, полетели, ладно поспевая одна за другой. В руках его с катастрофической скоростью стала расти шапочка, сопровождаемая сонным бормотаньем под нос:

      – Вот она, моя мохнатая подружка старости! Ты одна верна мне… Так-то вот, молодые люди…

      Вскоре он уснул в качелях. Вязанье с его колен сползло на землю, а молодые лейтенанты на цыпочках разбежались по парку.

      Лишь один из них, а именно старший лейтенант Долгих, задержался недалеко от качелей, ибо был привлечен картиной сильно взволновавшей его временно педерастическое сердце.

      Неподалеку от круглой беседки, в которой очарован думами, нежно льнул щекой к белой колонне редактор «Боевого листка» рядовой Фандейчев, остановился ефрейтор Терентьев.

      Ефрейтор Терентьев был полон грации и смущенья. Самым волшебным образом маленькие заколки, словно крохотные лучики солнца, блистали в пальцах ефрейтора, словно он нынче закалывал волосы – чисто как дева поутру.

      Лейтенант Долгих невольно влюбился, заряженный в шесть ноль-ноль на актуальную гомозековость.

      Из дрогнувших рук старшего лейтенанта Долгих выскользнул передатчик, в котором тревожно бубнил голос:

      – Тревожно бубнит голос! Тревожно бубнит голос!

      – Господи! – всполошился Долгих. – Тревожно бубнит голос! Как некстати!

      Терентьев тем временем поймал восторженный взгляд товарища. Щеки его пуще прежнего покраснели и одна заколка – а за ней и другая – упали на землю, блеснув, словно алмазные.

      Лейтенант Долгих невольно сделал шаг вперед.

      И в то же мгновенье Терентьев, словно сон, растаял. Лейтенант Долгих, посредством мастерской короткой перебежки, словно козлик-козочка, перебежал к тому месту, где только что был прелестный образ.

      Проказник Терентьев был теперь от него метрах в пятидесяти.

      Снова смутившись, Терентьев уронил две заколки и снова растаял в осеннем воздухе; и снова Долгих сделал короткую перебежку пригибаясь, и снова поднял две заколки.

      И опять образ обольстительного товарища возник недалеко, и снова Долгих побежал по следу, и снова поднял две заколки…

      Кокетливая эта игра длилась долго, пока лейтенант в изнеможеньи не застыл коленопреклоненный на газоне. Он протягивал вслед вечно исчезающему образу армейского товарища ладони, полные крохотных алмазных заколок, издававших столь ослепительный блеск, СКАЧАТЬ