Зарянка. Александр Горбов

Чтение книги онлайн.

      На посетительницу больно было взглянуть. С потухшим взглядом, вся сникшая, она сидела на краю кресла.

      – Простите, – Сергей чувствовал себя палачом, – я не могу принять у вас документы.

      – Не извиняйтесь. Я все понимаю. Вы ни в чем не виноваты.

      – Если вы так интересуетесь космосом, я знаю, у нас есть несколько вакансий на станциях слежения. Это, конечно, даже не взлет на орбиту, но тоже очень нужная работа, – это звучало так, как будто он оправдывается, Лихнецкий сам не ожидал от себя такого.

      – Спасибо, – она внезапно тепло улыбнулась и пожала его руку, – в любом случае спасибо. Если совсем ничего не получится, я посмотрю ваши вакансии.

      Расстроенная Екатерина Ивановна вышла из дверей приемной комиссии. Яркое весеннее солнце резануло по глазам, заставляя зажмуриться. Опустив голову и прикрывая от света рукой лицо, она спустилась по широким ступеням и повернула на аллею, обсаженную с двух сторон елями.

      Недалеко от кованых ажурных ворот, где металл причудливо сплетался в контур посадочного лунного модуля, на скамейке между зеленых еловых лап сидел юноша. Низко склонившись, закрыв лицо ладонями, с подрагивающими, будто от рыданий, плечами. Екатерина Ивановна остановилась, удивленно рассматривая фигуру на скамейке, а затем решительно двинулась к ней.

      – Вам плохо?

      Юноша отнял лицо от ладоней и непонимающе посмотрел на женщину. Будь здесь Лихнецкий, он бы узнал в нем поэта, отправленного восвояси.

      – Вам плохо, молодой человек?

      Тот что-то неразборчиво буркнул и снова уронил голову на ладони.

      Екатерина Ивановна присела на скамейку рядом с юношей и положила руку ему на плечо.

      – У вас не приняли документы? Не переживайте, через неделю можете подать еще раз.

      Поэт нерешительно дернул плечом, словно пытаясь сбросить чужую руку.

      – Бесполезно.

      – Ну почему же? Ведь вам сказали, в чем причина отказа?

      Наконец оторвавшись от ладоней, юноша выпрямился и с обреченностью вздохнул?

      – У меня нет научной программы. Да и откуда она у меня? Я поэт, – в голосе юноши удивительно сплелись гордость за себя, почти самолюбование, и отчаяние, – я не придумаю программу и за год. А она там ждет меня. Только я не прилечу к ней.