Король мертвых. Шимун Врочек

Чтение книги онлайн.

      – Я пришел проводить несчастного в последний путь.

      – Вам он нравился? – поинтересовался я. – Впрочем, не отвечайте… Я знаю, что нравился.

      – Он так молод.

      «Он стоил мне восьми солдат.»

      – Сэр Олбери приговаривается к смертной казни, – возвестил глашатай. Потом сделал паузу – казалось, я слышу, как толпа вдохнула и замерла… Тишина. Лишь издалека доносится обычный гул: шлеп, шлеп, шлеп и всхлипывание грязи под сотнями ног. Хучи не знают усталости. Месяц и два дня назад я думал, что сойду с ума от этого шума… Обманывался.

      – Он будет повешен.

      Роковые слова отзвучали, и я увидел, как в одночасье молодость обращается в старость. Сломался. Он готов был умереть, этот сэр Олбери, дерзкий и отважный рыцарь, красавец и волокита… Глупец, нарушивший мой приказ. О чем он грезил? Не просить, не умолять, твердо шагнуть на эшафот и положить буйную голову на плаху…

      Уйти красиво.

      Только вот я не верю в красивую смерть.

      Смерть – уродлива. Чтобы убедиться в этом, достаточно сделать два шага за ворота…

      – Приговор привести в исполнение немедленно. Генри Ропдайк, граф Дансени, писано восьмого октября, тысяча пятьсот тридцать второго года от рождества Господа нашего, Иисуса Христа…

      Какое страшное молчание. Мертвой тишину делают люди… и хучи.

      Шлеп, шлеп, шлеп.

      Я обвел взглядом толпу. Ну, кто из вас самый храбрый? Кто попросит за Олбери. Ты, толстяк? Или ты, лысый? А, может, предоставите это женщине – какой-нибудь сердобольной старухе? Ее-то уж точно не трону…

      – Милости, милорд! – взвыл голос. – Честной смерти! Милости!

      Наконец-то.

      А то я устал ждать.

      …Мне всегда казалось, что я умру осенью. Шагну в объятия старухи с косой, свалюсь в грязь, под ноги наемной швейцарской пехоте – острие алебарды пронзит кирасу и войдет в живот. Но умру я не сразу. Рана загноится, будут кровь, жар и мучительные сны. А еще через несколько дней, почернев и воняя, как брошенная волками падаль, я отойду в мир иной. Жаль, что я лишился юношеских грез о героической кончине… Прекрасная дама, рыдающая над телом рыцаря, наденет на его белое чело венок из красных роз и запечатлеет на устах… Жаль.

      Прекрасная дама, рыдающая над хладным телом, гораздо приятней хуча, с громким чавканьем это тело пожирающего.

      – Честной смерти, Генри, прошу тебя, – шагнул ко мне Вальдо. Рослый и плечистый, с белыми усами и черной шевелюрой, Вальдо хороший боец, но никудышный правитель. Он не понимает. Нельзя давать черни даже призрачной власти над собой. Были жестокие правители, были умные правители, были жестокие умные правители… Добрых – не было. Вместо них правили другие.

      В жестоком деле доброта – сродни глупости.

      – Кузен, Алан Олбери – всего лишь мальчишка, – вступил Сидни. Как же без двоюродного братца?

      – ЧЕСТНОЙ СМЕРТИ! – кричит толпа.

      …Ему двадцать три с небольшим. И он стоил мне восьми солдат.

      Я поднял руку. Толпа смолкла, «жалельщики» отступили назад и приготовились слушать. Вот только услышат ли они меня…

      – Вы просите милости? – я обвел взглядом площадь. Ожидание, весомое, словно тяжесть кольчуги, легло мне на плечи. – Ее не будет.

      Толпа выдохнула…

      – Святой отец, – обратился я к священнику. – Сэру Олбери нужно исповедаться… Пусть Господь его простит.

      – А вы, милорд? Неужели…?

      – Я, в отличие от Господа, прощать не умею, – сухо сказал я. «И, может быть, именно поэтому до сих пор жив.»

      …Мертвое тело вдруг дернулось, заплясало на веревке, серые губы искривились в неестественно широкой улыбке, обнажая зубы. Налитые кровью глаза – черные и вылезшие из глазниц – казалось, взглянули прямо на меня.