О людях, котах и маленьких собаках. Эйлин О'Коннор

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ так, знаешь, губу верхнюю вздернула и на весь кабинет: «Нынешние мужчины без язвы уже и не мнят себя мужчинами!» К чему это она…

      Лучок отправлялся в тарелку с куриным бульоном. Арцыбашев ставил суп на стол, осторожно переносил туда же кактус и садился ужинать. Теперь этот процесс занимал у него больше времени: трапеза в хорошей компании всегда неспешна.

      – Я тебе говорил, что наши придумали? Корпоративный тренинг. Глупость, как думаешь?

      Глупость, молча соглашался Сигизмунд, но сходить надо, иначе снова будут коситься.

      – Да, правда, – вздыхал Алексей Николаевич. – Знаешь, как меня ираидины девицы называют за глаза? Голавль.

      Отчего же голавль, молча удивлялся Сигизмунд.

      – Тихий и невкусный, – в голосе Арцыбашева сквозила легкая горечь. – Неприятно, чего уж тут…

      Но, проговаривая это вслух, чувствовал, что обида незаметно улетучивается. Цефалоцереус словно впитывал в себя то, что угнетало Арцыбашева, и засыпал Алексей Николаевич спокойно, не мусоля в голове разнообразную привязчивую ерунду.

      Хотя ерунды не стало меньше. По-прежнему Костюкова, встречаясь с ним в столовой, нет-нет да кольнет гадостью. Как здоровье, Алексей Николаевич? Выглядите не очень, не очень… И вздыхает участливо, и губки свои, накрашенные чем-то блескуче-текучим, поджимает сочувственно. Арцыбашев чувствует себя дураком, мнется, краснеет. Девочки Костюковой подхихикивают сзади, и вот поди ж ты – взрослый человек, без пяти минут пенсионер, а хочется развернуться и убежать, как подростку. И берет Алексей Николаевич свой супчик с безрадостной вареной морковкой и забивается с ним в угол, надеясь, что там его не достанут.

      По-прежнему старший из охранников, бородатый, с блеклыми рыбьими глазами, не узнавал его на проходной. Цедил, не глядя на Арцыбашева: «Документики предъявите». В комнатке за его спиной давился хохотом второй. Алексей Николаевич несколько раз пытался возражать, доказывал, что он тут уже двадцать лет работает, а когда совсем нестерпимо стало слышать этот гогот, даже пожаловался начальству.

      «Я чо? – невозмутимо тянул вызванный для объяснений бородатый. – Я виноват, что у него лицо, это, незапоминающееся?» В конце концов начальство отечески похлопало охранника по плечу и подмигнуло Арцыбашеву: «Бдит наша стража! Уж не сердитесь на него».

      Много подобного набиралось по мелочи. Но теперь по вечерам Алексей Николаевич выкладывал все с порога кактусу, и становилось легче.

      – Не пойму, отчего охранник ко мне цепляется, – поделился как-то Арцыбашев. – Может, я его чем-то задел?

      «Козлина твой охранник, только и всего», – мысленно припечатал Сигизмунд, но Алексей Николаевич услышал и внезапно прозрел. Прежде многократно перебирал, чем же мог обидеть человека. Не находил и ругал себя за слепоту и невнимательность. А тут вдруг понял, что ведь ничем, кактус прав.

      На следующий день он, почти не останавливаясь на проходной, сунул дернувшемуся было к нему охраннику под нос свой пропуск одной рукой, а другой игриво потрепал по бороде.

      – Э, СКАЧАТЬ