Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы. Захар Прилепин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ успел, как сам признался, оценить «довольно свежих и хорошеньких» финок.

      В марте 1808 года Давыдов догнал давнего своего знакомого генерала Якова Петровича Кульнева, автора чудесного признания: «Люблю нашу матушку-Россию за то, что у нас всегда где-нибудь да дерутся!». Кульнев впервые показал себя героем ещё в 1794 году, штурмуя под началом Суворова Варшаву.

      Теперь он стоял с авангардом в Гамле-Карлеби (местечко на берегу Ботнического залива, севернее Вазы): три батальона егерей, два эскадрона гродненских гусар, казачьи сотни и шесть пушек.

      4 апреля Давыдов уже участвует в схватке близ селенья Пихаиоки: гусары и казаки атаковали шведских драгун прямо на льду Ботнического залива.

      12 апреля Кульнев поручает Давыдову отдельное дело – это первый бой, где Давыдов выступил уже непосредственно как командир. Наверняка умолил Кульнева довериться ему.

      Что ж, пробуй, Денис.

      У Давыдова были гусарский эскадрон и полторы сотни казаков – то есть половина кавалерии авангарда! – видно, что Кульневу 24-летний штаб-ротмистр показался достойным воином.

      Прошли ночью тридцать вёрст по льду залива и неожиданно ударили по острову Карлое – там была база для высадки шведского десанта, а также хранились хозяйственные и продовольственные запасы под охраной гарнизона. Гарнизон частично истребили, частично взяли в плен, базу сожгли и двинулись в обратный путь.

      К базе тем временем была направлена шведская кавалерия – видимо, успели получить сигнал или приметили начавшийся пожар. Когда шведы явилась, никого они уже не застали.

      Давыдов, однако, далеко не ушёл. Шведская кавалерия оставила свою пехоту, естественным образом не поспешавшую за лошадьми. Сделав круг, обойдя остров и объявившись на берегу, отряд Давыдова ударил в тыл пехоте и поверг её в смятение: несчастные шведские пехотинцы, неся большие потери, отступали двадцать вёрст до ближайшей деревни Люмиоки.

      Вернувшийся только к следующей ночи Давыдов рисковал получить от Кульнева нагоняй за самоуправство – ему было приказано вернуться сразу после уничтожения базы; но в этот раз обошлось: заради случившейся победы простили штаб-ротмистра.

      Тем более что вскоре Давыдов напишет стихи в честь Кульнева – это не могло не польстить генералу.

      Давыдовское сочинение полно приметами той кампании: и финский этот колпак, по какой-то причине надетый Кульневым, явно не выдумка; догадываемся, чтение этих стихов сопровождалось хохотом слушателей – они-то знали, о чём речь:

      Поведай подвиги усатого героя,

      О муза, расскажи, как Кульнев воевал,

      Как он среди снегов в рубашке кочевал

      И в финском колпаке являлся среди боя.

      Пускай услышит свет

      Причуды Кульнева и гром его побед.

      <…>

      Наш Кульнев до зари, как сокол, встрепенулся;

      Он воинов своих ко славе торопил:

      «Вставайте, – СКАЧАТЬ