Поэты об интимном. Сборник статей. Юрий Лифшиц

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ графа опять-таки довольно скабрезно и пошло, но читатель, по крайней мере, понимает, что, собственно говоря, происходит в тексте.

      Между тем переводчик выдает нечто далекое от оригинала, странноватое и донельзя мрачное:

      Ужасна Кливленд-герцогиня:

      Жевала фаллосы, врагиня.

      Теперь не видит их в упор:

      По вкусу ей Дильдо-синьор!

      По Фельдману, графиня действительно «ужасная врагиня», поскольку занимается непотребством не из любви к искусству как таковому, а для пропитания и истребления мужеского пола ради. Причем сей процесс ей не очень-то и нравится, стал будничным, превратился в рутину, в противном случае бы она ни за что бы не отказалась от того, что она там регулярно и методически пережевывает. Ведь о ту великобританскую пору Дильдо был деревянным и вряд ли пришелся бы означенной леди именно по вкусу, поскольку при общении с ним она могла бы остаться и без зубов. Надо ли говорить, что и в этой строфе существительное «врагиня», по прихоти переводчика, присвоило себе самое ударное место в строке исключительно ради рифмы?

      Для довершения картины всмотримся попристальней и в 10-ю строфу.

      У наших утонченных и прекрасных герцогинь имеется одна [дурная] привычка:

      До безумия любить какого-нибудь дурака ради его члена.

      Но эти фаты были отвергнуты их сиятельствами, узнавшими

      Свободу действий и силу Синьора Дильдо.

      Однако столь простой текст не кажется нашему переводчику достойным передачи на русский язык, поэтому он оживляжа ради сооружает нечто совершенно разнузданное, зато более, как ныне выражаются, прикольное.

      Графини наши – те же сучки:

      На всё готовы ради случки.

      Теперь у них один Трезор,

      Один Полкан – Дильдо-синьор!

      Но, увы и ах, здесь перелагатель снова попадает впросак, поскольку, обозвав женщин оскорбительным для них словом «сучки», приписывает бедным графиням склонность к зоофилии. Получается, что фельдмановский Дильдо-синьор призван заменить всех собак мужского рода, которыми знатные дамы – «те же сучки» – пользовались прежде. По крайней мере, это вытекает из контекста. «Теперь у них один Трезор», – констатирует автор перевода, а для тех, кто этого зараз не постиг, уточняет: «Один Полкан», – не замечая комизма ситуации, в которую он сам себя ставит, ибо «один Полкан» и «один Трезор» – это уже два кабысдоха. А если речь идет все-таки об одной псине, значит, у нее двойное имя Трезор-Полкан – чисто по-английски. Причем в тексте, якобы переведенном с английского, фигурируют не Снупи, не Монморенси, ни – на худой-то конец – какой-нибудь Баскервиль, а именно руссколающие Полкан и Трезор. И это при том, что никаких сексуально-псовых аналогий сам автор, то бишь Джон Уилмот, второй, разумеется, граф Рочестер в своем стишке не проводит вовсе. Зачем переводчику понадобилось делать перелагаемый текст значительно СКАЧАТЬ