Спят усталые игрушки. Дарья Донцова

Чтение книги онлайн.

      – Кого?

      – Людмилу, стоматолога.

      Я непонимающе уставилась на Нину, и та мне все объяснила.

      Зубы у Нины плохие с детства, вот всю жизнь и мучается. Много лет искала хорошего врача и напала на Людмилу Георгиевну Шабанову. У той – золотые руки. Ниночка стала постоянной клиенткой ее кабинета. Сначала просто ставила пломбы и штифты, затем женщины подружились, сблизились, стали вместе ходить в театры и на концерты. У Людмилы не было семьи, Нина тоже не обременена ни мужем, ни детьми. Отношения крепли.

      Не так давно Мила пожаловалась Нине, что очень устала. Люди раздражают ее до бешенства, даже в метро ездить противно.

      – Отдохни, – посоветовала Сундукян, – скатай на море, в Египет или Эмираты, там сейчас классно.

      – Не хочу, – отрезала подруга, – на курортах полно народа. Мне бы куда-нибудь в глушь, чтоб никого рядом и тишина… Только где найдешь подобное?

      И тут Нине пришла в голову гениальная мысль.

      – Слушай, давай устрою тебе путевку в Ложкино, почти даром поедешь. Зимой там, говорят, никого.

      – Как мы это сделаем? – удивилась Мила. – Я же не писательница.

      – Мы с тобой похожи, – воодушевилась Нина, – обе черненькие, смуглые, глаза карие. Ты, правда, постройней будешь, да в паспорте только лицо. Я оформлю путевку на себя, а поедешь ты, и никто не заметит. Сама я в этом Доме творчества никогда не была, никто меня там не знает. Будешь на Сундукян откликаться, всех делов-то. Зато путевку получишь за копейки, как член Литфонда.

      Нина вытащила паспорт, и Мила согласилась, что по фотографии невозможно понять, кому из них принадлежит документ. Снимок делали давно, Нинель тогда носила другую прическу, да еще очки в придачу. В прошлом году Нина сделала операцию лазером и избавилась от близорукости.

      Горя желанием помочь подруге, Сундукян понеслась в Литфонд. Через неделю Мила отбыла на отдых.

      – А вы куда подевались? – прервала я повествование.

      Нина пожала плечами.

      – Никуда, ездила на две недели в Кострому, там устраивали праздник поэзии и фестиваль.

      Я потрясенно молчала. Значит, похоронили Людмилу Шабанову?

      – У Милы были дети или муж?

      Нина молча курила в форточку, меланхолично наблюдая, как клубы дыма теряются в воздухе.

      – Взгляни на серый дым над крышей. Все холоднее холода, к которым он уходит, вот так и ты уйдешь за ним…

      – Что? – растерялась я.

      – Это Бертольт Брехт написал, – пояснила поэтесса, раздавливая окурок в пустой консервной банке, служащей в этом доме пепельницей, – гениальный Брехт, абсолютно неправильно понимаемый в нашей стране. Вы что-то сказали?

      – Семья у Милы есть?

      Нина задумчиво повертела банку.

      – Да нет как будто бы, по крайней мере сейчас.

      – А раньше? Может, у нее остались дети…

      Нина покачала головой:

      – Как раз думаю сейчас о том, что совершенно СКАЧАТЬ