его за стойкость и поздравил его с вышней поддержкой и победой. И обрадовались мусульмане, и сердца их укрепились, и они понеслись на врагов, преданные Аллаху в бою. И, когда неверные увидали мухаммеданские знамёна, на которых написаны слова о предании себя исламу, они закричали: «О бедствие! о гибель! – и стали взывать к патриархам в монастырях, призывая Юханну и Мариам и крест, – будь он проклят! – и руки их не поднимались на бой. И царь Афридун подъехал к парю румов, и один из них встал справа, а другой слева, и подле них был знаменитый витязь по имени Лявия, который встал посредине, и они выстроились для схватки, хотя были испуганы и потрясены. И мусульмане построили свои войска, и Шарр-Кан обратился к своему брату Дау-аль-Макану и сказал ему: «О царь времени, они несомненно хотят поединка, а это предел наших желаний. Но я хотел бы поставить вперёд тех из войска, у кого твёрдая решимость, ибо разумный замысел – половина жизни». – «Что же ты хочешь, о обладатель верного мнения?» – спросил султан. И Шарр-Кан сказал: «Я хочу быть в середине войска неверных так, чтобы везирь Дандан был слева, ты – справа, а эмир Бахрам на левом крыле. Ты же, о великий царь, будешь под знамёнами и стягами, так как ты наша опора, и на тебя, после Аллаха, мы полагаемся. И все мы выкупим тебя от &колкого злого дела». И Дау-аль-Макан поблагодарил его за это, и поднялись крики, и воины обнажили мечи, и когда это было так, вдруг появился из войска румов витязь и приблизился, и воины увидали, что он сидит верхом на мелко шагающем муле, уносящем всадника из-под ударов мечей, и чепрак его был из белого шелка, и на нем был молитвенный коврик кашмирской работы. А на спине мула сидел старец, прекрасный своей сединой и величественный видом, и одет он был во власяницу из белой шерсти. И он ускорял ход и погонял мула, пока не приблизился к войску мусульман, и тогда он сказал: «Я посланец к вам всем, а на посланце лежит лишь оповещение. Дайте же мне безопасность, и я передам вам послание». – «Ты в безопасности, не страшись же рубящего меча и разящего копья», – отвечал Шарр-Кан, и тогда старец спешился и, сняв с шеи крест перед султаном, поклонился ему поклоном ожидающего милости и сказал: «Я посланец царя Афридуна. Я увещевал его воздержаться и не губить образы человеческие и храмы всемилостивого, и разъяснил ему, что правильнее не проливать крови и ограничиться поединком двух витязей, и он согласился на это и говорит вам: «Я выкуплю моё войско собственной душой, пусть царь мусульман сделает, как я, и выкупит своё войско жизнью. Если он убьёт меня, не останется у войск неверных твёрдости, а если я убью его, не останется твёрдости у войска ислама».
Услышав эти слова, Шарр-Кан воскликнул: «О монах, мы согласны на это, ибо это и есть справедливость, которой не должно противоречить. Вот я выступлю против него и понесусь на него, ибо я витязь мусульман, а он витязь неверных. Если он убьёт меня, то получит победу, и войскам мусульман останется только бегство. Возвращайся же к нему, о монах, и скажи ему: «Поединок будет завтра, так как мы пришли сегодня усталые от пути, а после отдыха
СКАЧАТЬ
