Козявка. Часть 3. Наталья Маренина

Чтение книги онлайн.

      Белая, как гусиный пух из подушки, кошка сидела спокойно на подоконнике и даже не подозревала, что за ней уже полчаса следят. Она то медленно смыкала веки глаз, засыпая, то вдруг резко широко открывала их, когда мимо окна пролетала какая-нибудь мелкая пичуга. Кошку звали простовато… Простое какое-то имя… Обычное… В общем, её звали Простовата, она даже похожа была из-за своей белой пушистой шерсти на вату. Полноценного хвоста, впрочем, у Ваты не было. Ей прищемило его, когда она пыталась проскочить в рыбный магазин через дверь, на которой было строго написано: «Кошек не впускать!». Вот её и не впустило. Хвост методично отвалился, и Вата стала жить своей, отдельной от хвоста, жизнью. Её это, однако, ничуть не смущало: Вата периодически вываливалась из окна и, несмотря на отсутствие хвоста и вопреки законам физики, приземлялась на все четыре ноги. Друзей у Ваты было много, даже была приходящая хозяйка. Дело в том, что у Ваты жил раб по имени Михаил Борисович. Рабом он был исправным: кормил, убирал, гладил её и всё такое. Иногда в гости к Михаилу Борисовичу приходила эта самая хозяйка – девочка по имени… Как же её… В общем, девочку все звали Козявкой. Она была воспитанная. Наверное, когда-то. А Вате от Козявки доставалось изрядно, за что Вата её уважала, но драла. Сначала Михаилу Борисовичу это не нравилось: приходилось разнимать их, или что хуже – разгребать последствия. Однажды, например, Михаил Борисович пришёл домой и обнаружил следующую картину. По обыкновению своему Козявка пришла в его отсутствие (у неё был свой ключ) поиграть с кошкой. Обнаружил же Козявку Михаил Борисович лежащей на полу, рука до крови расцарапана, в правой руке ножницы, а в метре от неё приклеенная скотчем к полу и смирившаяся с участью Вата. Вата изодрала Козявку, когда та начала её приклеивать скотчем, Козявка в свою очередь так измоталась, что уснула, невзирая на боевые ранения в виде четырёх царапин. Михаил Борисович спросил её: «Зачем ты её приклеила?». А Козявка лишь довольно ухмыльнулась, глядя на лысеющую кошку и на то, как Михаил Борисович выстригает у кошки из шерсти скотч, потому что последний был поразительно клейкий (то, что нужно для таких мероприятий).

      Несмотря на всё это, Михаил Борисович прекрасно понимал, что Козявка и Вата очень любят друг друга, пусть и странной, но всё же любовью. Козявка не могла не прийти и не поиграть с кошкой, а кошка начинала скучать и мяукать под дверью, когда Козявка по каким-то причинам долго не приходила с ней поиграть.

      В этот раз никакого коварного плана у Козявки по отношению к Вате не было: она играла в шпионов. Её задачей было как можно дольше оставаться незамеченной. Торжеству её не было предела: кошка в упор не замечала её вот уже полчаса. Тогда девочка перешла к наступлению, взяла в руки маленькую диванную подушку и прицелилась. Все последствия столкновения кошки с подушкой выразились в искреннем «мя-я-яу» и звуке пробуксовывающих по подоконнику когтей.

      – Козявка, тебя не потеряют …э-э-э… дома?

      – Михалыч, ну ты как неродной прям, так и говори – в детдоме. Вот вы люди все такие.

      – Какие, ну какие мы?

      – Боитесь обидеть неаккуратным словом, а вот поступком или положением вещей нет.

      – В кого ты такая умная?

      – Видимо в свою… э-э-э… маму. Воспиталку, то бишь.

      – Она тебе как мать?

      – Ага, а ты как дедушка. А кошка как бабушка и дочка одновременно. Маразм крепчает, – уже надевая сапожки, из прихожей ответила Козявка.

      – Попьёшь чаю? – крикнул из кухни Михаил Борисович, но в прихожей уже хлопнула дверь, и из подъезда послышались слова песенки мамонтёнка, но почему-то на развесёлый мотив.

      В детдоме девочку любили не все, а боялись все. Смешно говорить, что кто-то боится маленькую девочку, но она была сурова с теми, кто её обижал и беспощадна с теми, кто пытался её сломать. Детям, которые её обижали, она устраивала мелкие подлянки: ломала любимые игрушки, подсыпала соль в еду, запускала таракана (которых было предостаточно на кухне детдома) в кровати и тому подобное. Но это были крайние случаи, когда обидчики не понимали сразу. Конечно, она несла наказания: стояла в углу, оставалась без обеда или мыла посуду за всю группу. Зато ребёнок, обнаруживший подлянку, точно знал, кто её автор, и прекрасно понимал, что это – предупреждение и лучше бы перестать делать то, что делаешь. Сколько бы, правда, ни было конфликтов и врагов у Козявки, она никогда не жаловалась и не«стучала» на своих обидчиков, она всегда решала проблемы сама. Воспитательницам было тяжело с ней. Тяжело не физически, они просто не могли обуздать её силу и энергию. Козявка была умнее даже воспитательниц, многим это не нравилось. Одна новенькая воспиталка даже ушла, когда подняла руку на Козявку, за что получила единственное в жизни «донесение» от девочки вышестоящим органам, а заодно в местную газету. Но это был единственный раздутый до масштаба войны случай. Если подумать, Козявка была главной воспитательницей всех обитателей детдома. Взрослым она не давала плохо влиять на детей, а детей СКАЧАТЬ