Клудж. Книги. Люди. Путешествия. Лев Данилкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с набитой щекой, и он обязательно заметит, что жевание листьев активизирует сексуальные желания (ну, допустим) и возможности (а вот это не факт; что характерно, у йеменских женщин мнение на этот счет совершенно противоположное; к счастью для мужчин, здесь, в этой стране, все устроено таким образом, что никому не придет в голову прислушиваться к мнению женщины, и поэтому мифы о приапических свойствах ката продолжают распространяться беспрепятственно).

      – Да-да, в прошлый раз он написал обычное сообщение. Я подумал, что мне нужно сказать что-то более откровенное, – он со значением смотрит на меня.

      Судорожно сглатываю слюну. На самом деле йеменцы невинны как дети; добрачный секс здесь – табу; патерналистское государство даже блокирует доступ к порнографическим сайтам – дальновидное решение, отмена которого, в силу возникновения конкурентного рынка женской привлекательности, могла бы привести к нежелательным демографическим последствиям.

      – Но ведь я не знаю французского! – ерзаю на диване. – А можно по-английски?

      От интеллектуального напряжения надуваю вторую, пустую щеку, что бы такое ему придумать? – Hugs and kisses? Объятия и поцелуи? – и еще раз засекаю определенное сходство своего друга с Элвисом (если бы Элвис носил платье, усы и страдал от рака полости рта в неизлечимой стадии). Это наводит меня на мысль.

      – Ну, пиши. Are you lonesome tonight… Вопросительный знак. А ю сорри ви дрифтид эпарт? Does your memory stray to a brighter summer day уэн ай киссд ю энд колд ю свитхарт?[1]

      Тут, главное, не переборщить. В Забиде – это город на юге, прославленный Пазолини, – ко мне подошел юноша. Мы разговорились, и он тут же сообщил, что очень любит читать русские книги, но самый любимый его писатель – внимание! – Юрий Бондарев, «Горячий снег». Господи, пятидесятиградусная жара, Йемен – только Бондарева тут не хватало. Хорошо, Бондарев, но смотрел ли он снятый здесь, в Забиде, «Цветок тысячи одной ночи» Пазолини? Пазолини, благодаря которому в его родной город идут деньги ЮНЕСКО, ради которого сюда продолжают приезжать туристы – увидеть «тот самый», с расписным «мафраджем» и «средневековым» видом из окон. Смотрел или не смотрел? Нет. Но почему, черт возьми? – неужели он все свободное время читает Бондарева? Потому что кто-то – кто-то! – рассказывал ему, что этот самый Пазолини всюду понавставлял сексуальных сцен. Это да. И? Что – «и»? Нехорошо. Так у нас не делают. Не делают, да, но чего-то откровенного все же хочется. Ладно, черт с вами.

      Сообщение отправлено. Сулейман придвигает ко мне полиэтиленовый пакетик с листьями – свой, йеменский эквивалент пожертвования донорской крови.

      По телевизору показывают очередную стрельбу в восточной провинции Мариб, после чего электричество вырубается. В потемках сидеть скучно, и мы отправляемся шататься по улицам. Ночь, где-то далеко, в горах, слышен треск, как будто кто-то разорвал ткань.

      – А ты чего без автомата? – спрашиваю.

      Сулейман смотрит на меня с недоумением. Во-первых, в Сане нельзя, мы ж тут не у бедуинов все-таки.

      – А во-вторых?

      – Ну, СКАЧАТЬ