Энциклопедия русской души (сборник). Виктор Ерофеев

Чтение книги онлайн.

      Серый прибил капотом Юрия Петровича.

      Серый накрасил невесте с зубами щеки свеклой.

      – Так будет лучше, – заметил он.

      – Я – красивая, – радостно дыша, сообщила она. – Меня на Курском вокзале два солдата приняли за проститутку!

      – Ты и так блядь, – присмотрелся Серый. – Сведи бородавки с лица.

      – Это родинки, дурачок, – объяснила невеста с зубами.

      Серый угнал самолет в Стамбул.

      – Жарко – не холодно, – сказал он невесте на прощание.

      – Какое прекрасное здание! – сказала невеста.

      – Петровка, 38, – сказал Серый.

      – Давай тут жить, – сказала невеста. – Это красивее Зимнего дворца.

      Серый ел яблоко. Кусал, жевал, проглатывал, снова кусал.

      – Серый, здравствуй! Ты куда?

      – Я всегда на распутье, – ответил Серый.

      Серый – веселый. Серый – смелый. Серый – страсть убивать.

      Россия меня загрызла вконец. Боже, как надоела! Она срет по ногам. Она срет. Мы срем.

      Один из главных парадоксов моей жизни – отношение к России. Русский до мозга костей, по всем линиям и диагоналям, я уткнулся в проблему России и не смог для себя ее разрешить. Я никогда не хотел из нее уезжать, хотя ненавидел режим. Я не хотел уезжать, потому что, в отличии от диссиденствующих друзей, представлял себе Запад. Они бежали из России, как собаки, случайно сорвавшиеся с цепи.

      Я не уехал, хотя знание языков, западные связи и внутрисемейные обстоятельства способствовали. Бедные родители, особенно, мама, многие годы вели в семье душеспасительные антиэмигрантские разговоры. Много позже я узнал, что меня собирались выслать по системе Солженицына, но не выслали, не знаю почему. Я бы вполне справился с жизнью на Западе, не смотрел бы на него снизу вверх. Я никогда не примыкал ни к одному идеологическому движению, включая западничество. Западник на Западе – растворяющийся субъект.

      Я остался в России. Надежда – плохая спутница писателя. Начало реформ было связано с надеждой. На счастье, она была недолговечной. Надежда на то, что в России не исчерпан человеческий потенциал, оказалась слишком прекраснодушной. Россия не принадлежит к культурам, способным к самоопределению. Это исторически нечестная страна. Она покоится на лжи. В России можно прожить только на лжи, включая гуманистическую ложь интеллигенции.

      В стране вечной мерзлоты население не справилось с климатом, не нашло существования, которое бы преодолело враждебность природы к человеку. Зима не обыграна в русском сознании как полноценное время года и, несмотря на все зимние праздники, не обжита человечески. А другого времени года у нас нет. Лето кончилось вчера, не начавшись.

      Коллапс жизни в коммунальной квартире – русский не коммунален. Коллапс русского коммунизма – русский не любит людей. Он – человек необщинный и, в основе своей, необщительный. СКАЧАТЬ