.

Чтение книги онлайн.

      Прощаешь и содом, и запустенье,

      Когда, истерзан бесконечным сном,

      Недели две не в силах встать с постели,

      Лежит январь, предсмертно невесом.

      А день уже прибавился немного,

      И, неба задымленного густей,

      Скрипит заслонкой царствия дневного

      Холодный свет зеркальных плоскостей.

      И вдалеке, где отмели песчаней

      Курантов, что фатально отстают,

      Сквозь череду надежд и обещаний

      Просвечивает некий абсолют.

      И в дверь его уже не постучаться,

      В сенях не снять вакульих черевик;

      Гармония природы безучастна

      К людским стадам и назначенью их.

      Но чьей бы плотью дух не облекался,

      В нем каждый атом вечно выжидал,

      Когда отпавший примет, как лекарство,

      Рябящего экрана высший дар

      И тот язык, лепечущий суконно

      Змеиные слова – «гноись, иовь»,

      И колокол, подвешенный за горло,

      Боднувший воздух и умолкший вновь.

      Пристанционным дребезгом звуча,

      То в лихорадке буйной, то в истоме,

      Истаявшим, оплывшим, как свеча,

      Долбил февраль окно моё пустое.

      И тихий кашель, что царапал свод,

      Напоминал так неопровержимо,

      Что каждый семьянин рожден как скот,

      И плесневелый хлеб – его вершина.

      Среди судеб крикливых и кривых

      Металась явь, плыла рассвета хорда,

      И млечный путь, что ко всему привык,

      Сочился неизбежностью ухода,

      Крушил панели звуковой прибой,

      И раззвонившись, словно к возгоранью,

      Трамваи разгонялись по прямой,

      Отпихивая фуру эскулапью.

      Пережидая транспортный коллапс

      И мглу Москвы, что ныне окаянна,

      Гремел замками магазин колбас,

      Поддельных, как улыбка Микояна.

      А винный через дверь уже пылал.

      Походками слепцов туда входили

      Сражённые похмельем наповал

      С культяпками в прогорклом никотине,

      Хватали за рукав – куда спешим?

      Но что бы ни ответил им двойник мой,

      Февральской гопоте недостижим,

      Кружился дух с возлюбленной энигмой.

      И этим был обязан не стихам,

      Тем более не старцам и сусаннам,

      Но лишь тому, что горлом постигал

      В лучах весны и счастье несказанном.

      Как живётся, дорогая? Как там дышится —

      В стольном граде златоглавом на Днепре?

      Спится сладко? Вкусно естся? Умно пишется?

      Безопасно в я-не-вижу-кожуре?

      Отдала ли сына ты в «могилизацию»?

      «Эсэмэсила» на танки и кевлар?

      Носишь борщик на майдан и кормишь «нациков»?

      И СКАЧАТЬ