Жила-была девочка…. Антонина Александровна Каримова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ки в далеком селе «играют в балерин», мечтают сами когда-нибудь выйти на сцену – и у кого-то эта мечта даже сбывается.

      Эмоциональным центром повести «Жила-была девочка…» является история Володи, первого мужа главной героини, честного, доброго и скромного человека, толкового инженера, которого новые «хозяева жизни» втягивают в свои авантюры, обирают, смешивают с грязью и доводят в итоге до безумия, до мании преследования и самоубийства. Такого в нашей литературе, кажется, еще не было.

      Не было, как мне представляется, и такой героини как центральный персонаж повести, рассказчицы – прошедшей, можно сказать, все круги житейского ада, знакомой и с самой черной работой, и с предательством, и с безденежьем – но, вместе с тем, и с Апулеем, и с Томасом Манном, и даже с Карлом Поппером, чьи «симпатичные идеи» она подхватывает и пересказывает вслед за Даниилом Граниным. Потому что жажда знаний, тяготение к высокой культуре у нее поразительны столь же, как и жадный интерес к самой жизни.

      Второй повести «Смертные грехи», включенной в книгу, пожалуй, не достает такого эмоционального центра, какой есть в первой. Это просто цепочка житейских наблюдений, историй, которые порой можно безболезненно менять местами. Кое-где намечаются вроде бы какие-то сюжетные линии (линия фронтовика дяди Коли с его злоключениями, линия племянника Ромы, когда-то милого и трогательного мальчика, вконец загубившего себя во «взрослой» жизни), но они, как говорится, погоды не делают. Тем не менее, сами по себе рассказанные эпизоды настолько убедительны и достоверны, что читаются с настоящим, неподдельным интересом. Недаром одна из собеседниц говорит рассказчице: «И у нас все так и было, так и было».

      Такую же, в сущности, цепочку эпизодов мы находим и в трех других повестях Каримовой, как бы продолжающих главную тему книги. Они так же достоверны, так же читаемы, так же крепко держат внимание читателя.

      Важным достоинством книги Антонины Каримовой является то, что при всей неприкрашенности рисуемых ею картин это отнюдь не «чернуха». Автор не плачется, не жалуется на жизнь. Она борется, бьется за себя и своих близких, за понимание добра и справедливости. И с полным основанием делает вывод: «И все-таки у людей есть надежда, а у страны – будущее». Этот вывод выстрадан – и поэтому дорогого стоит.

      Илья Фоняков

      ЖИЛА-БЫЛА ДЕВОЧКА…

      «Приподнимай людей, если ты их любишь, а не опускайся с ними еще ниже…»

Александр Нестеренко

      Детский сад

      С каких же пор я начала осознавать себя на свете? Пожалуй, самая первая запомнившаяся веха моей жизни – детский сад, куда меня привела девятилетняя сестра. Мне около трех лет. У порога Люда шепчет, пугая:

      – Веди себя хорошо, а то тебя «выключат».

      Я не знаю, что это означает, и полдня кошкой тихо обследую углы, со страхом поглядывая на необычайно большой черный выключатель на стене, с помощью которого, вероятно, и произойдет мое «выключение».

      После обеда нас укладывают спать. В спальную комнату заходит в белом халате воспитатель с маской бабы Яги на лице, но голосом Зинаиды Ивановны велит засыпать. С трудом пытаюсь совместить эти два образа, боюсь, но успокаиваюсь, что ничего страшного не произойдет. Стоявшая рядом в кроватке девочка Надя от страха расплакалась и описалась. Воспитатель переодевает ее, а я лежу, замерев тихо, как мышка.

      В детском саду единственная кукла достается с утра первому пришедшему ребенку и в течение дня переходит из рук в руки. Какое же счастье, когда она оказывается у меня, прижатая к груди… Играла бы целый день, не выпуская из рук. Кукла целиком пластмассовая, включая огромный бант на голове.

      …В детский сад приходит фотограф и ставит в зале треножник с фотоаппаратом. Воспитатель по очереди поднимает девочек на высокий, обтянутый черным дерматином стул. Сунув в руки любимую всеми куклу, говорит, указывая в сторону треножника:

      – Смотри туда – птичка вылетит.

      Подхожу близко к закрытому черным балахоном фотографу, но никакой птички не вижу. Недоумеваю, почему же все говорят о птичке, а та не вылетает.

      Подходит моя очередь фотографироваться. В руках кукла. Но когда фотограф просит смотреть в окошечко, откуда должна вылететь птичка, недоверчиво думаю:

      – Не вылетит. Ни у кого не вылетела, значит, и у меня не вылетит…

      И тут же с надеждой впиваюсь взглядом в объектив:

      – А вдруг все-таки она у меня вылетит?

      Дома бабушка Ирина, взглянув на готовый портрет, констатирует:

      – Съест ведь глазами-то человека…

      А на портрете запечатлена всего-навсего детская мечта о птичке в недоверчивом и, вместе с тем, полном надежды взгляде.

      Фотография

СКАЧАТЬ