Острая кромка. София Март

Чтение книги онлайн.

      – Украинцы.

      – Ты украинка?

      – Да.

      – Почему «опять»?

      – Сидели на днях с Любой в кафе – французском. Бумажные скатерти, тесные столики, все соседи как родные. Рядом сидит парень – чернявый, с залысинами. Рисует на скатерти карандашом. Отлично, притом, рисует – успела заметить я, снимая пальто. Оценила лысеющий блестящий затылок и решила: армянин.

      – Женская логика.

      – О мужской вообще никто не слышал. Я работаю в ювелирном доме, и все лучшие художники у нас – армяне. Серьезно. Ну, не смейся. И вот сидит он, значит, рядом, а Люба говорит – он с Западной Украины. Я утверждаю, что не может быть. Армянин же, решено ведь. А у него в это время звонит телефон, и он начинает туда тараторить. И когда он начал по матушке все пояснять, я поняла, что таки да. Наш. Я родилась во Львове, у меня там много родных, и я знаю, о чем говорю. А рисует он хорошо и выглядит так выразительно, потому что в семье не без еврея.

      – Хе- хе.

      – Решили убедиться. Спрашиваю: оттуда? Точно. Из Ивано-Франковска. Дальше – я впервые видела человека, который говорит больше и быстрее, чем я. Когда он сел на любимого конька про москалей-украинцев-гуцулов-евреев, я поняла, что спорить со мной не все рискуют не потому, что я права, а потому, что отдача, очевидно, замучает.

      – И правда, что.

      – И забыли, ладно? Но… он так много говорил. Что я подумала…

      В этот момент за соседним столом знатоки футбола громко расцеловались. Я посмотрела на них и сказала.

      – Знаешь, раньше я записывала пьяные диалоги. Мужское соленое слово. Все такое.

      – Потом перестала?

      – Ага.

      – Поняла, что список тем ограничен?

      – Точно.

      – Список тем для мужских разговоров, как и список сюжетов в литературе… Сколько их там?

      – Кажется, не больше двадцати.

      – Примерно по этой причине я перестал напиваться с друзьями до икоты…

      – Уважаю.

      – Теперь мы курим траву. Хм. А этот, который много говорил. Что ты подумала?

      – Да, извини, – опомнилась я. – Мне стало интересно, почему у него вдруг открылись шлюзы. Ведь сидел же раньше, никого не трогал, не тянуло его поговорить. А тут – целая лекция, будто… Не знаю. Думаю, это про то же, что у этих футболистов рядом. Иллюзия вожделенной общности. Мне каждый раз кажется, что она не про взрослых людей, а про подростков – определять себя через группу, к которой принадлежишь, и пытаться размазать всех представителей других групп.

      Кола кончилась. Виски тоже. За соседним столом обозвали Малафеева, наметился повод для драки.

      Дима спросил:

      – Продолжать будем?

      – Думаю, нет. Боюсь окончания банкета.

      – Ты про соседний столик или про наш?

      – Проси счет, – улыбнулась я.

      В прокуренном тамбуре он, затягиваясь, сказал.

      – В группах легче самоутверждаться. Круг сужен, тебе не нужно побеждать целый мир, достаточно СКАЧАТЬ