Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг.. Владимир Кузнечевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ организация советского общества. Жестко контролируемый из Москвы коммунистический партийный аппарат своей политической и идеологической деятельностью, конечно, достаточно жестко скреплял обручи советского политического организма по всей стране, но достаточной социальной прочности он все же не обеспечивал, то тут, то там постоянно возникали очаги политического недовольства политикой партии. Генсека это сильно беспокоило. Ленина в политической жизни уже десяток лет не было, и это можно было пережить. Но под вопрос вставало существование самого ленинского творения – Советского Союза. Спасать надо было государство и руководившую в этом государстве абсолютно всем «партию меченосцев», как называл ее Сталин.

      Генсек в этот период (как, впрочем, и позже) сильно опасался военного столкновения с Западом, и у него не было уверенности в том, что если война случится, то СССР ее непременно выиграет. Это Бухарин мог убеждать себя и страну в том, что если Запад развяжет войну против России, то в ходе ее империализм окончательно погибнет. «СССР, – писал Николай Иванович в редактируемой им газете «Известия» 6 июля 1934 года, – не боится войны. Не боится постольку и в том смысле, что считает свою победу обеспеченной… Великие завоевания социалистической страны, сплоченность народных масс, единство партии, качества великолепного руководства сыграют свою решающую роль». «Советский патриотизм есть доблесть всего международного пролетариата, который хочет победить и который победит наверняка». И потому если дело дойдет до войны, то, писал Бухарин, кончится эта война тем, что «засияет красная звезда по всей земле».

      Сталин так не считал. Генсек понимал, что СССР может дать отпор Западу только в том случае, если ему будет противостоять сплоченный русский национальный элемент, доля которого в общем составе населения СССР составляла около 70 %. Но для того, чтобы русские такую роль на себя приняли осознанно, им нужно было сообщить, что именно они-то и являются ведущей социальной силой советского общества.

      И генсек принялся разворачивать идеологическую лодку. Но для этого нужно было публично отказаться от исторической концепции М. Покровского, который в упор не хотел видеть русский народ как нацию, уж тем более – как нацию государствообразующую.

      Здесь я не могу не сделать отступления и не сказать, что еще в 2010 году д. и. н., профессор РГГУ Андрей Львович Юрганов [р.1959] осуществил очень большую работу в архивах Российской академии наук и Института истории Коммунистической академии при ЦИК СССР 1930–1940-х годов и пришел к выводу о том, что по самым существенным вопросам в означенном выше ключе Сталин начал расходиться с М.Н. Покровским еще в начале 1927 года. Но окончательно порвал с исторической концепцией Михаила Николаевича только после смерти последнего. Андрей Львович всю эту историю подробно изложил в своем почти 800-страничном фундаментальном труде «Русское национальное государство. Жизненный мир историков эпохи сталинизма», увидевшем свет в 2011 году.

СКАЧАТЬ