Тайны французской революции. Эжен Шаветт

Чтение книги онлайн.

      – Это больше, нежели нужно, чтоб поигать безделицу, состоящую из двухсот луидоов.

      Бросая кости, Ивон думал: «Если я у него выиграю, то он без всякого затруднения оставит меня. Если же, напротив, я ему высыплю свои деньги, то деликатность заставит его вернуться, чтоб дать мне отыграться».

      Когда било десять часов, кавалер проиграл сто луидоров.

      В эту минуту вошел швейцар и прошептал что-то на ухо Баррасу. Тот поспешно встал.

      – Извините, гражданин, я должен встретить одну только что приехавшую даму.

      – Пожалуйста, не стесняйтесь, гажданин, я буду тепеливо ждать вашего возващения.

      Баррас бросился вон.

      «Ты уж отведал приманки, – думал Ивон. – И вернешься снова, чтобы попасться на удочку».

      Он с чисто бретонским хладнокровием оставался у стола, на котором лежала ставка еще не доконченной партии. Осматривая будуар, он говорил себе:

      – Это, наверно, убежище Барраса, куда он удаляется от шума и толпы; поэтому он вернется в свое логовище и приведет ко мне свою красавицу, когда устанет прогуливаться с ней.

      Скоро он догадался по гулу, долетавшему из залов, о приближении Директора, но в сопровождении многочисленной свиты. В зеркале, отражавшем длинную анфиладу комнат, к которым он сидел спиной, Бералек увидал подходившего Барраса, веселого и сияющего и окруженного Чудихами.

      – Кто же из всех этих милых созданий – именно та… которую я ищу? – спрашивал себя Ивон.

      Толпа прелестниц ворвалась в будуар, не обращая внимания на присутствие молодого человека и продолжая осаждать сластолюбивого Директора просьбами удовлетворить их жадное любопытство.

      – Ну, полноте, виконт Баррас, бросьте вашу секретность и скажите нам, откуда у вас эта богиня красоты? – спрашивала госпожа Талльен.

      – С Олимпа, на котором вы царствуете, красавица Венера, – отвечал Баррас.

      Светский язык описываемой эпохи при обращении с этими дамами, так мало прикрытыми одеждой, требовал употребления древних имен и названий. Если женщины не были богинями Олимпа, то обращались в Аспазий, Лаис или по меньшей мере в обольстительных афинянок.

      – Исповедуйтесь, любезный директор, вы еще успеете, пока ваша таинственная красавица танцует менуэт с Тренисом; этот бог танцев употребляет добрую четверть часа только на один свой знаменитый реверанс шляпы, – сказала госпожа Гамелин.

      – Да, да, исповедуйтесь-ка! – кричал хор женщин.

      – Э, дамы, – возразил со смехом Баррас, – она явилась ко мне в одно прекрасное утро…

      – О! Гражданин Баррас, в прекрасное утро! Откровенны ли вы? Не прекрасный ли вечер? – лукаво поправила госпожа Шато-Рено.

      – Утром или вечером, не все ли равно? – сказал Директор.

      – Очень даже не все равно. Определите точнее.

      – Да, точнее, точнее! – восклицал батальон любопытных женщин.

      – Ах! СКАЧАТЬ