Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Вот жизнь моя. Фейсбучный роман - Сергей Чупринин страница 11
Название: Вот жизнь моя. Фейсбучный роман
Автор: Сергей Чупринин
Издательство: ""Группа Компаний ""РИПОЛ классик""
Жанр: Биографии и Мемуары
Серия: Лидеры мнений
isbn: 978-5-386-08894-1
isbn:
Годы прошли, но я так и перевозил свой ватничек и свои резиновые сапоги с одной съемной квартиры на другую. Вдруг, думал, еще пригодятся.
Как научный руководитель, Константин Николаевич Ломунов большого вреда мне не причинил. Диссертацию посмотрел уже после предзащиты, но, впрочем, до самого торжественного акта. И потребовал двух изменений.
Первое. Во всех фразах и оборотах типа «радикально-демократическая и либеральная критика поддержала (или, наоборот, осудила)» снять неуместный соединительный союз «и». Чтобы и первой, несомненной, и второй, сомнительной, критикам были посвящены отдельные фразы. Или – можно и так, сказал профессор, – если суждение правильное, оставить одну радикально-демократическую, если неправильное – оставить, соответственно, одну либеральную.
И второе требование. Открыть список использованной литературы классиком (понятно, простите за тавтологию, что не литературы). Любым.
И я, помнится, в видах скорой защиты выбрал Энгельса. Со временем, когда я плотнее вошел в литературно-критический, как тогда говорили, «цех», выяснилось, что угадал я правильно. Тогда, в 70-е, цитаты из классиков уже отнюдь не были обязательным условием публикации (защиты – да, а публикации – не обязательно). Чем большинство моих коллег – критиков и филологов – невозбранно и пользовались.
Кроме тех, кто хотел попасться начальству на глаза. И тогда особенно уж бесстыжие всюду, куда можно, совали что-нибудь из Ленина или постановления очередного пленума ЦК КПСС. Те, кто лучше о себе думал, могли подпустить что-нибудь из Энгельса, считавшегося почему-то наиболее нравственно приемлемым. А щеголи – как правило, из выпускников вольнодумной Академии общественных наук при ЦК нашей партии[112] – с особым шиком цитировали все-таки Маркса. Но непременно – «Из ранних произведений»[113].
Скажи мне, что за книги у тебя на полках стоят, и я скажу, одной ли мы с тобой крови. В нашем поколении этот критерий срабатывал безошибочно. И кто из нас, придя в квартиру к полузнакомым людям, не скользил взглядом – хоть бы и расположившись уже за пиршественным столом – по разнорослым книжным рядам? Что-то отмечая с чувством избирательного родства, и у меня, мол, такие же дома, а на чем-то тормозя даже и с ревностью: где же это они раздобыли то, за чем я давно и безуспешно охочусь…
Вот позвала как-то меня, еще аспиранта, к себе в гости дальняя родственница моей жены. Она тогда продавщицей работала в «Синтетике» на Калининском – ну, москвичи, кому за 50, даже за 40, этот магазин сразу вспомнят и поймут, что с дефицитом у нашей милой Гали проблем не было.
И действительно: в спальне этажерочка для себя, с Пикулем[114], Юлианом Семеновым[115], зарубежными детективами – это, теперь-то понятно, взамен дамских романов, которых на русском языке тогда еще не было. А СКАЧАТЬ
Пэон – в русском силлабо-тоническом стихосложении так называется сложная стопа, состоящая из трех неударных и одного ударного слога.
Академия общественных наук (АОН) при ЦК КПСС – высшее учебное заведение, созданное в 1946 году и готовившее идеологические кадры как для центральных партийных учреждений, так и для вузов, научно-исследовательских институтов и советской печати. Занятно, что ее закончили сразу два бывших ректора Литературного института – критик Евгений Сидоров и писатель Сергей Есин, а Владимир Егоров, еще один бывший литинститутский ректор, в течение десяти постперестроечных лет успешно руководил Российской академией государственной службы, в которую как раз и трансформировалась АОН при ЦК КПСС.
«Из ранних произведений» – «Вообще не люблю, но вот разве только кое-что из раннего» я чаще всего слышала применительно к Маяковскому, Евтушенко и Пугачевой. Оказывается, первым в этом ряду должен стоять Маркс», – изумилась в комментах к этой новелле Ольга Бугославская. А профессор Наталья Полтавцева элегически вздохнула: «Из ранних произведений. Он же – сороковой том. Хороший, кстати, сборник, неогегельянский и неошелленгианский. Впору хоть опять цитировать… Он меня на защите по философской прозе Платонова выручил, когда один доктор-имлиец, автор монографии о Ленине и Луначарском, спросил, что это за слово „отчуждение“ у меня на первой странице автореферата и нужны ли подобные словечки нашему советскому литературоведению? А я, ничтоже сумняшеся, быстро так ответила, что термин „отчуждение“ взят из „Экономико-философских рукописей“ 1848 года Маркса, а он, в свою очередь, использовал термин Гегеля “отчуждение, или алиенация“. Хорошо учили философии в Ростовском-на-Дону университете! Как теперь понимаю, щегольски!»
Пикуль Валентин Саввич (1928–1990) – писатель, батальные и особенно исторические романы которого в 1970-1990-е годы пользовались столь оглушительным успехом, что СССР почти не шутя называли самой читающей Пикуля страной в мире. Память о писателе увековечена несколькими многотомными собраниями сочинений, а совокупный тираж его произведений, по утверждению вдовы В. Пикуля, уже к 2008 году достиг 500 миллионов экземпляров. Его имя носят малая планета Солнечной системы, три морских корабля, улицы в Балтийске и Североморске, библиотеки Балтийского и Тихоокеанского флотов; памятники и памятные доски открыты в Мурманске, Санкт-Петербурге и Риге; с 1995 года ежегодно присуждается литературная премия имени В. Пикуля.
Семенов (Ляндрес) Юлиан Семенович (1931–1993), писатель, который после окончания Института востоковедения (1953) женился на приемной дочери С. В. Михалкова (1955) и, вступив, как тогда шушукались, в тесное сотрудничество с советской разведкой и контрразведкой, подолгу в 1960-1970-е годы работал как собкор и спецкор московских СМИ во Франции, Испании, Германии, на Кубе, в Японии, США и Латинской Америке. Но только ли этим объясняется его блестящая писательская карьера и его успех у читающих масс страны? Вряд ли, так что придется признать, что Семенов был действительно мастером остросюжетного, чаще всего детективного повествования. «Хм. А я именно от «Петровки, 38» едва ли не впервые прознал о Хлебникове и уж точно впервые – о ЗиФе, – подтвердил в комменте к этой новелле Юрий Васильев. – Да и в своем жанре Юлиан, ей-богу, далеко не из худших по любым меркам. Не Иванов, чай».