Эдит Пиаф. Я ни о чем не сожалею…. Эдит Пиаф

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ той чести, которую мне оказали, пригласив участвовать в таком концерте. Дебют оказался вполне удачным.

      Лепле поцеловал меня, когда я выходила с арены.

      – Ты совсем маленькая, – сказал он мне, – но большие помещения отлично подходят тебе.

      Послушная добрым советам, я много работала и делала изрядные успехи. На это обратили внимание. Меня стали замечать в нашей среде. Я записала у «Полидора» свою первую грампластинку – «Чужестранца», – и на нотах этой песенки моя фотография – кстати, ужасная – соседствовала с Аннет Лажон и Дамиа. Директора мюзик-холлов меня еще не знали, хотя я уже дебютировала на радио. После первого же выступления там я подписала с «Радио-Сите» контракт на десять недель.

      Жак Буржа – мой добрый Жако, о котором я еще скажу, – впервые подарил мне песню, предназначенную специально для меня. На слова его прекрасной поэмы «Песня одежд» композитор Аккерман написал музыку. Я чувствовала, что нахожусь на пути к успеху, мною руководили верные друзья, я была счастлива.

      – А ведь это только начало, – сказал мне однажды Лепле. – Через три недели мы выступаем в Канне, ты будешь петь на балу – в пользу «Детских кроваток»[3].

      III

      Он застонал и упал ничком

      С маленькой дыркой над виском.

      Браунинг, браунинг…

      Игрушка мала и мила на вид,

      Но он на полу бездыханный лежит.

      Браунинг, браунинг…

      Из маленькой дырки в конце ствола

      Появляется смерть, мала и мила.

      Браунинг, браунинг…

      Лепле, радовавшийся возможности повезти меня в Канн и показать красоты не знакомого мне еще Лазурного берега, строил радужные планы. А над нами уже собирались грозовые тучи.

      Предчувствовал ли он, что его дни сочтены? Думаю, да.

      – Моя маленькая Пиаф, – сказал он однажды. – Мне сегодня приснился страшный сон. Я увидел свою бедную мать, она мне сказала: «Знаешь, Луи, час пробил. Готовься. Я скоро приду за тобой».

      Я посоветовала ему не верить снам. На это он сказал:

      – Может быть, детка. Но это не простой сон… Я ведь видел маму, понимаешь? Она меня ждет. Я чувствую, что умру. Меня огорчает лишь то, что ты останешься одна, а ты еще нуждаешься во мне. Тебе будут чинить зло, а меня не будет рядом, чтобы отводить удары.

      Я ему сказала, что не хочу и слышать такие слова, что в Канне его мрачные мысли рассеются, и мы снова заговорили о предстоящих концертах. А потом я и вовсе позабыла об этом разговоре.

      Прошла неделя. 6 апреля, в час ночи, я поцеловала папу Лепле перед уходом из «Джернис». Он напомнил мне, что завтра нужно быть в форме перед выступлением в «Мюзик-холле молодых», открытой передаче «Радио-Сите» из зала Плейель, и что я должна заехать за ним в десять утра, чтобы совершить небольшую прогулку в Булонский лес.

      – Стало быть, – заключил он, – ложись пораньше! Я лицемерно ответила, что иду домой, и без всяких СКАЧАТЬ