Отец и его музей. Марина Цветаева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и, обвалы солнца. Устрашающая девическая мода тех лет: длинные юбки, длинные рукава, тиски обшлагов и пройм, капканы воротников. Не платья – тюрьмы! Черные чулки, черные башмаки. Ноги черные!

      – Папа, долго еще!

      Шагаем уже добрых полчаса, а час ходьбы с отцом стоит целого дня с иным скороходом.

      – Скоро, скоро, еще минут пятнадцать-двадцать, не больше! Отец мой – страстный, вернее – отчаянный, еще вернее – естественный ходок, ибо шагает – как дышит, не осознавая самого действия. Перестать ходить для него то же, что для другого – перестать дышать. Мы с сестрой, пыхтя, следуем. Идем гуськом – отец впереди, за ним – я, за мной – Ася.

      “Городок Шарлотты” (какой-нибудь “Великой”, должно быть, раз назван ее именем) – Шарлоттенбург вымер начисто. Ставни закрыты. Вокруг – ни собаки. Единственные собаки на улице – мы. Сказала: “закрытые ставни”. А есть ли они вообще? Ставни? Дома? – Не знаю и знать не могу, так как иду, не поднимая головы, загипнотизированная движением собственных черных ног по белой мостовой.

      – Папа, скоро? – это опять Ася спрашивает, я же, из гордости врожденного пешехода – и прочих своих гордостей – молчу.

      Шесть черных башмаков по белой мостовой.

      Два впереди, два вслед, два замыкающих.

      Но не может же так длиться вечно! Надо что-то придумать. И – придумываю. Все это – только сон. Я сплю. Потому что такой жары – до седьмого пота, такого раскаленного света, словом, такого ужаса просто не может быть. И поскольку любому, даже самому долгому сновидению срок – три минуты, не более, значит, я не успела устать. Даже во сне.

      Стоило лишь убедиться – усталости как не бывало.

      И – голос отца:

      – Вот мы и пришли.

      Громадная, если не бесконечная, Gipsabgьsserei: склады гипсовых слепков с мраморных подлинников. Статуи, статуи, статуи.

      – Вы у меня молодцы, шли – не ныли, – говорит отец, вытирая лоб, – в награду дарю каждой по слепку, пока мы тут побеседуем с господином директором. Будьте умницами, мы недолго.

      Итак, мы с Асей одни в зачарованной стране, одни – странно-черноногие среди всех этих застывших, бело– и голо-ногих. Начинаем поиски, от статуи к статуе, от торса к торсу, от головы к голове. По правде сказать, я не очень люблю скульптуру. Вот если бы отец предложил мне вместо двух слепков на выбор две книги, я бы тотчас назвала с десяток самых вожделенных. Но – делать нечего. Постараемся хотя бы напасть на что-нибудь не слишком статуйное.

      Расходимся в разные стороны, чтобы, упаси господи, не выбрать одно и то же. Время от времени, как в лесу за грибами:

      – Ау-у! Нашла?

      – Нет еще, а ты?

      – И я нет.

      – Ты меня видишь?

      – Вижу!

      – Ты где?

      – Здесь!

      Игра в прятки среди статуй. Наконец вопль Аси:

      – Есть! Кажется, мальчик!

      Полная ревнивого любопытства, я бы помчалась на ее голос, но не очень-то тут помчишься. Пробираюсь, даже протискиваюсь.

      Действительно, мальчик. Наш сверстник, даже, пожалуй, моложе – и с нашей челкой на лбу. Не статуя, не торс – голова.

      – Нравится?

      – Для тебя – да, для себя – нет.

      Не успеваю скрыться в дебрях человеческих окаменелостей, как снова – зов.

      – Еще нашла! Опять мальчик! Подхожу, и, вглядевшись:

      – Никакой это не мальчик.

      – Мальчик!

      – Говорю тебе – не мальчик.

      – Ну, знаешь, ты с ума сошла, если считаешь это – девочкой!

      – А я и не говорю, что девочка. Скорее – ангел.

      – А крылья?

      – Значит – греческий ангел. Или римский. Во всяком случае – не человеческий мальчик.

      – Человеческий – не человеческий, зато у меня их два, а у тебя – ничего.

      И правда – ничего. Потому, что хочу чего-то очень своего, не выбранного, а полюбленного с первого взгляда, предначертанного. Что не менее трудно, чем найти жениха.

      Ах, если бы здесь была голова Бонапарта! Я давно бы схватила ее, притиснула бы к груди – но он родился куда позже Греции и Рима! Ну а Цезаря мне не нужно; Марка Аврелия тоже.

      Остается продолжать поиски среди женщин.

      И – вот она! Вот – отброшенная к плечу голова, скрученные мукой брови, не рот, а – крик. Живое лицо меж всех этих бездушных СКАЧАТЬ