Демон Аль-Джибели. Андрей Кокоулин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Аль-Джибели. Бывает и такое. Впрочем, если бы не слепой Хатум…

      Гончар тогда заключил удачную сделку: Бахмати становился жителем городка, а плату получал золотом, которое никогда Хатуму не принадлежало.

      Нет, далеко ойгонам до людей.

      Бахмати, возможно, и затаил бы обиду, да обнаружил, что сам рад остаться. Вот так – рад. Совершенно по-человечески. Думалось, иной раз надо потерять половину себя, чтобы обрести нечто большее.

      Бахмати подержал на весу один браслет, другой, затем взял пластины. Массивные, с неведомыми зверями, бредущими по узорчатому контуру, они, видимо, ковались то ли для украшения дворцовых палат, то ли для шахского доспеха. Песок слегка стер черты с выпуклых морд. Звери уже не скалились, а чуть ли не улыбались.

      Хватит Зильбеку двух пластин? Вряд ли попросит больше, и так полтора фессаха веса.

      Солнце забралось в щель красным лезвием, прорубилось сквозь подушки, столик и ковер к лежанке, нашло Бахмати, блеснуло золотом.

      Утро.

      А Кабирры не видно. Почему?

      Бахмати убрал пластины за пазуху, остальное завязал обратно в узел, но закапывать передумал, придавил подушкой на лежанке. Вдруг все же понадобится.

      За стенами хижины оживала Аль-Джибель.

      Стучал молоток кузнеца Аммхуза, мемекали овцы Магмета и Ончой, им в ответ взревывал верблюд однорукого Салима, шелестели шаги отправляющихся к полям и оросительным канавам. Звенели детские голоса.

      – Я – айхор!

      – Нет, я – айхор!

      Все слышно.

      Матери и жены готовили лепешки и каши в тандырах и печах, тонкие запахи кизяка и саксаула затекали, крутились, уходили к небу.

      Повизгивали гончарные круги. Выкрикивая: «Вода! Кому воды?», пробежал водонос с бурдюком за плечами. Шум и гам стоял в доме Обейди – то ли ссорились, то ли собирались за сливами. Щелкала рама ткацкого станка.

      В короткие асаны до того, как Око Союна выкатится в зенит, Аль-Джибель спешила расправиться с делами. Потом можно будет нежиться в тени навесов и стен, потеть, пить горячий чай-карач с добавлением дикой мяты, но не сейчас, не сейчас.

      Открывались двери и ставни, выплескивались ночные горшки, рыхлили землю тяпки с мотыгами, звенел цепью вол, проворачивающий мельничный жернов, мел базарную площадь Зафир, превратившись из стража в ревнителя чистоты, хлопали ткани, в ожидании полуденного каравана тянулись к торговым рядам телеги и тачки с овощами, мукой, пряжей, нехитрой утварью – руки на оглобли и вперед, вперед, заставляя проворачиваться скрипучие диски колес.

      Бахмати вдохнул Аль-Джибель и выдохнул.

      Хорошо! Живет город – живет и он, Бахмати. А на тонкую ниточку тревоги, вплетающуюся в утро, – плюнуть и растереть.

      Кабирра, Кашанцог – далекие слова. И пусть се…

      Тр-рум-тык-тум! Бахмати вздрогнул. Стук в дверь отозвался в половинке СКАЧАТЬ