Из одного дорожного дневника. Николай Лесков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и подпольная (секретная варшавская пресса) высказывает стремления красные, демократические, нетерпимые, но социалистических никогда. Замечательно, отчего у поляков социализм считается утопией и сумасбродством, а в некоторых кружках нашего просвещенного отечества в нем видят наивысшую и конечную форму человеческой цивилизации! В либерализме, в понятиях политических польские издания могут быть солидарны с нашими изданиями, известными своим либерализмом, но в своих экономических стремлениях они более солидарны с постепеновцами. Из русских периодических изданий наибольшим почетом здесь пользуется «Современник». Это я могу сказать утвердительно, потому что сочувствие к приостановленному журналу слышал от людей самых различных общественных положений. Здесь любят этот журнал так же, как любят его помещики Орловской, Курской, Пензенской, Саратовской и мн<огих> др<угих> губерний, а там его любят ужасно. Афанасий Васильевич, обыватель одной из этих губерний, ханжа, ревнивец и крепостничок, получив известие о приостановлении «Современника» по распоряжению правительства, целый месяц сидел, списывал в особую тетрадь некоторые статьи из вышедших книжек «Современника».

      – А знаете вы, за что приостановлен «Современник»? – спрашивает он встречного и поперечного.

      – Нет-с, не знаю, – скажите Бога ради, – говорит встречный и поперечный.

      Афанасий Васильевич нагибается к уху и каждому по секрету шепчет с расстановкою: «3-а с-т-а-т-ь-ю о б-ю-д-ж-е-т-е!» Затем быстро откидывается назад и, пристально глядя в глаза изумленного встречного, говорит: «Поняли вы?»

      – Тсссс, – говорит встречный, мотая головой.

      – Поняли? – спрашивает опять Афанасий Васильевич, поднимая вверх указательный палец с кольцом от мощей Тихона Задонского.

      – Понял-с, понял. Как не понять.

      – Нет, вы прочтите.

      – А у вас есть?

      – Еще бы!

      – Дайте, пожалуйста.

      Афанасий Васильевич запускает руку в боковой карман и достает мелко переписанную женской рукою статью о государственных расходах.

      – Вот-с, она, сама Ноточка писала. У меня, батюшка, все, и сам, и дети, и жену посадил, все переписывали, пока книжку держали из библиотеки.

      – А можно переписать? – спрашивает встречный.

      – Отчего же, можно, только мою-то не замарайте; это ведь Ноточка писала.

      – Нет-с, как можно!.. А ничего это, Афанасий Васильевич?

      – В каком отношении?

      Встречный озирается и двумя нотами ниже говорит:

      – Так, знаете, чтобы чего-нибудь…

      – Э! полноте; ведь это с печатанного, да и вы можете сказать, что это я вам дал.

      – Да-с, могу… покорно благодарю, покорно благодарю, – лепечет встречный, упрятывая в карман своих шаровар статью, переписанную СКАЧАТЬ