Улыбнись нам, Господи. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

      – О чем?

      Молчать бывало еще трудней, чем спрашивать.

      – Спрашивай, где достал пистолет?

      – Действительно, где?

      – Ты что – стреляться надумал?

      Шахна покорно, даже с какой-то тихой радостью сносил его насмешки, чувствовал в них не только презрение, но и скрытую любовь. Возможно, никакой любви не было, а была только жалость или жалостливая зависть, которая еще больше усиливала желание Семена Ефремовича помочь брату.

      Не очень-то рассчитывая на свои силы, Шахна решил обратиться за помощью к какому-нибудь адвокату – желательно с именем. Семен Ефремович не сомневался, что его начальник знает всех присяжных поверенных наперечет и что Ратмиру Павловичу не составит никакого труда свести его с одним из них.

      – Кого же тебе присоветовать? – задумался Князев, когда Семен Ефремович обратился к нему с просьбой. – Все они продувные бестии. Погоди, погоди, сейчас кого-нибудь вспомню.

      Князев был знаком со всеми судьями города, знавал и присяжных, но никогда ни с кем из них не встречался в публичных местах, предпочитая ломберные столики и загородные дачи. Ничего не поделаешь. Какова служба, таков и удел – видеть всех и оставаться невидимым, слышать всех и оставаться неслышным.

      – Лучший присяжный в Вильно, пожалуй, Эльяшев, – все еще о чем-то раздумывая, ответил Ратмир Павлович.

      – Наверно, дорого берет… – опечалился Семен Ефремович.

      – Кто берет дешево, тот не защитник… Может, с помощью Эльяшева твоего братца еще удастся спасти. Только бы он перестал твердить как попугай: «Я хотел его убить! Я хотел его убить!». Ну ничего, Эльяшев – тертый калач, он подучит его, собьет с него геройскую спесь. Где это слыхано? Из-за того, что казаки задницу расписали – на виселицу? Сходил бы в баню, попарил бы исполосованное место и грех бы с России снял. – Ратмир Павлович смахнул прилипшую к мундиру белую нитку. – Блондинка… Пусть твой братец-герой твердит: «Я не помнил себя… не помнил себя… не помнил себя…» Понял?

      – Понял.

      – Невменяемых суд щадит. Верку Засулич даже помиловали.

      В тот же день Шахна разыскал в городской адресной книге фамилию присяжного поверенного Эльяшева. Эльяшев жил на Ягеллонской улице в собственном двухэтажном доме. «Кто дешево берет, тот не защитник», – вспомнил Семен Ефремович.

      Прихорашиваясь на ходу, Семен Ефремович позвонил. Дверь открыла горничная в легком кружевном чепце. Она была похожа на бабочку, угодившую в сачок – только крылышки, только пыльца, только трепет.

      – Мне бы господина Эльяшева.

      Шахна ни минуты не сомневался, что она ответит: «Господина Эльяшева нет»; она так и ответила, но он был к такому ответу готов – еще бы, не пускать же каждого голодранца! – и принялся втолковывать горничной, кто его прислал.

      – Князев, Князев, – повторяла она за ним, пытаясь вырваться из сачка и упорхнуть.

      – Полковник СКАЧАТЬ