Петли нашего времени. Сочинение на два голоса в трёх частях. Часть I. Попытка прощания и полифония мира. Людмила Семеновна Бакши
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Петли нашего времени. Сочинение на два голоса в трёх частях. Часть I. Попытка прощания и полифония мира - Людмила Семеновна Бакши страница
Эта книга – не мемуары, а попытка понять связь собственной жизни с духом времени. На наших глазах произошли грандиозные события: распад советской империи, строительство новых государств, маленькие и большие войны. Мы обнаружили, что пружина этих явлений – конфликт ценностных установок: авторства, властной вертикали с одной стороны и культуры взаимодействия и соучастия с другой. Противостояние развивалось в искусстве на протяжении всего ХХ века. Антагонизм пронизывал творческую среду. Но в конце столетия борьба обострилась и выплеснулась на площади городов и поля сражений. Не вдаваясь в подробности, мы прорисовываем канву нашей биографии, которая стала частью этого большого сюжета.
Часть I.
Попытка прощания и полифония мира
Глава 1. От А до Я.
От Я до Мы
А. Б. Одно впечатление сухумского детства преследовало меня всю жизнь. Моя кроватка стоит у окна. Летом оно открыто. По траве шуршат кошки, слышен стук колес далекого поезда. В другом конце города играют армянскую свадьбу, и до меня доносится наигрыш зурны, а где-то рядом компания подвыпивших мужчин запевает грузинскую застольную: Мра-вал-жа-ни-я… Сосед что-то выговаривает жене по-гречески, турчанка через пару домов укачивает ребенка заунывной колыбельной… Я мурлычу себе под нос какую-то песенку и засыпаю.
Звуки за окном каждый день новые, только поезд идет по расписанию. Разноголосица мира меня восхищает и завораживает.
Мне года три. Я гуляю с дедом, сидя у него на плечах, – на берег в кофейню. Мы идем по длинной дороге от дома к воротам. Справа – наш сад: хурма, вишня, шелковица, несколько яблонь и одно дерево сливы. Забора нет, и по траве бегают чужие кошки. Слева за забором тоже растут деревья, но там нет травы и по голой земле бродят куры и сосед-мингрел дядя Алеша с лопатой.
– Сашка, куда собрался?! Слезай с деда, иди помоги! – кричит он мне.
– Дядя Алеша, где вы видели, чтобы еврей землю копал! – я покачиваю перед собой рукой ладонью вверх для убедительности.
В нашей семье землю никто не копал. Все мужчины были электрики – и дед Исаак, и мой отец, и два его брата – Шура и Мура. И самый старший – Арон – тоже стал бы электриком, если бы вернулся с войны. Но он пропал вместе с подводной лодкой где-то в Черном море. Правда, евреями были не все. Только мы с отцом. Остальные – крымчаки. Папа тоже родился крымчаком, но однажды во время войны его вызвали в особый отдел и строго спросили, кто он по нации.
– Как кто? Крымчак.
– Врешь! Нет такой нации. А есть предатели Родины крымские татары. И если ты крымский татарин, то мы немедленно сошлем тебя в Среднюю Азию к скорпионам. Так что посиди в карцере и подумай!
На следующий день сцена повторилась. Спросили про родной язык. Папа по-крымчакски ничего не знал, кроме ругательств. И он выругался.
– Татарский язык! – уверенно сказали особисты. – А по вероисповеданию ты кто?
– Атеист.
– Хорошо, мы тебе верим. А отец?
– И отец атеист.
– А дед, бабка?
– А дед в синагогу ходил.
– Ну вот видишь! – обрадовались особисты. – Мы можем записать тебя евреем. Так что выбирай: или крымский татарин – и Средняя Азия, или еврей – и оставайся в свое удовольствие на передовой.
– Еврей! – уверенно сказал папа.
– Ну вот и хорошо, – облегченно вздохнули особисты.
Не хотелось им отпускать папу к скорпионам, тем более недавно его к Герою представили, и тут – на тебе! – татарин, предатель…
– Иди, сынок, отдыхай.
– Служу Советскому Союзу! – обрадовался папа и пошел воевать дальше.
В части, где он служил, быстро узнали, что у них появился новый еврей, и на следующий день после боя какой-то сержант обозвал папу жидовской мордой. Сильно разгоряченный папа немедленно расстрелял его из автомата Калашникова. Его лишили всех наград и отправили в штрафбат зарабатывать новые ордена и медали. Так что, взяв Прагу и Берлин, папа вернулся в Сухуми другим человеком – он стал инвалидом и евреем. Поэтому на работу его нигде не брали. И он выбрал свободную профессию электрика-надомника.
Евреев папа не любил.
И мама тоже не любила. Она гордилась своей фамилией, которая оканчивалась на «-швили», – Ботерашвили… Почти «Бараташвили»: так называлась железнодорожная станция недалеко от нашего дома (то ли в честь известного поэта, то ли в честь какого-то революционера). Мамина фамилия однажды спасла всю семью. После войны власти решили, СКАЧАТЬ