Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в том числе за ложное обвинение судей в умышленном неправосудии. При этом ложный донос в отношении судей наказывался строже, чем умышленное неправосудие, что способствовало ограничению потока челобитных (жалоб). Лжесвидетель, помимо возмещения потерпевшему причиненного ущерба, подвергался торговой казни.

      В указанный исторический период практически не формулировались правовые нормы, предусматривающие ответственность за неисполнение судебных актов. Исключением может служить ст. 55 Судебника 1550 г., которая предусматривала меры воздействия на лицо, обязанное уплатить нанесенный истцу убыток. Стимулирующие исполнение судебного решения меры заключались в том, что лицо выдавалось «на правеж до искупа», а если решение не исполнялось даже после «правежа», ответчик отдавался истцу «головою… до искупа», т. е. в холопы до уплаты или отработки нанесенных убытков[239].

      Соборное уложение 1649 г. характеризуется двумя направлениями развития уголовного законодательства России в сфере борьбы с посягательствами против правосудия: 1) увеличением числа составов посягательств на интересы правосудия; 2) стремлением законодателя консолидировать данные составы преступлений в одном разделе (главе) законодательного акта.

      Разработчики Уложения в главе 10 «О суде» сконцентрировали ряд правовых норм, так или иначе охраняющих интересы правосудия. Например, предусматривалась строгая ответственность в случае ложного доноса в «великом государевом деле и измене», т. е. наиболее тяжких государственных преступлениях. «Изветчик» (доносчик) подвергался тому же наказанию, которое должен был понести оговоренный (ст. 17); аналогичная ответственность предусматривалась за ложное обвинение военнослужащего (ст. 31), ложный донос на судью (ст. 106), ложные показания свидетелей (ст.162–166). Из сказанного можно сделать вывод о том, что ложь при осуществлении судопроизводства, от кого бы из участников процесса она ни исходила, признавалась, во-первых, собственно посягательством на интересы правосудия и, во-вторых, наиболее опасным и распространенным преступлением.

      Следует отметить, что в данном историческом памятнике значительное развитие получили как нормы, защищающие собственно судопроизводство, так и нормы, предусматривающие ответственность за различного рода посягательства на участников процесса. При этом виновные несли двойную ответственность: за неправомерные действия против другого лица и за нарушение порядка в суде.

      Вместе с тем формулировались нормы, предусматривающие ответственность судьи любого ранга (вплоть до боярина) за вынесение несправедливого (не по закону, не по суду) приговора в отношении какой-либо из тяжущихся сторон по мотивам вражды или дружбы к одной из них или за «посул» (взятку). Совершение такого деяния расценивалось как преступление и влекло наказание в зависимости от чина судьи (ст. 5, 6, 7, 8, 9 Уложения)СКАЧАТЬ