Митькин, что, впрочем, и следовало ожидать, не врал. Но вот его заявление о бандитском притоне было, скорее всего, явным преувеличением. Даже сейчас, атакуя его с двух сторон, мы не смогли от него добиться ничего вразумительного. Ни выстрелов, ни криков, ни громкой музыки, ни шума драк, как оказалось, он никогда ни слышал. Только иногда, как ему удалось вспомнить, сверху доносилась непонятная возня и подозрительные шаги.
– Что вы имеете ввиду?
– Ну, как вам сказать. Словно кто-то как разбежится, а потом затормозит резко или шарахнется. И шаги какие-то мелкие, маленькие.
– То есть? Детские, что ли?
– Да хрен его знает! Нет, наверно. Какие-то легкие, мягкие и быстрые. Топ-топ-топ, а потом вдруг бац! – смотреть на Митькина, когда он, раздувая щеки, пытается изобразить передвижения соседей по потолку, было довольно забавно. – Пару раз даже что-то разбили.
– Вы, я смотрю, на уши не жалуетесь.
– Да тут акустика мощная, товарищ подполковник, – вмешался Синицын. – Дом старый, перекрытия деревянные, обшиты дранкой. Поэтому и влага быстро просачивается.
– Да, и вонь еще эта! – Митькин сердито посмотрел на Кузьмича, словно подозревая его в том, что именно он является источником неприятных запахов.
– Вонь?
– Ну да! Постоянно воняет какой-то гнилью.
Краем глаза я заметил, что Синицын многозначительно посмотрел в мою сторону. Я решил не уточнять вслух, что если с момента исчезновения Сосновской прошло действительно несколько месяцев, то ее труп за это время мог испортить обоняние всем жителям в радиусе не менее двух кварталов. Лето в этом году было жарким.
– Может, собака их срет!
– Какая собака?
– Да сука какая-то иногда лает или воет по ночам.
Я обернулся к участковому.
– В рапорте этого нет.
– Не знаю, – Синицын недоуменно пожал плечами. – Никто из соседей о собаке не рассказывал.
Я понимал, что достаточных оснований для взлома квартиры у меня нет. Но что-то меня, как говорится, зацепило. Конечно, никакой собаки там сейчас не было, иначе бы, если постояльцы действительно съехали две недели назад, она бы уже всему дому не давала спать, воя от голода.
Обитую черным дерматином дверь Кузьмич вскрыл виртуозно, буквально за несколько секунд. Отжав лезвием небольшого топорика язычок замка, он одновременно надавил плечом, и дверь с цифрой «72» распахнулась. Возраст хозяйки и номер квартиры странным образом совпадали, но в нашей жизни такое количество подобных мелких совпадений, что годам к десяти уже перестаешь обращать на них внимание.
Квартира показалась мне очень знакомой, и лишь через несколько минут я сообразил, что квартира Митькина, которую мы только что осмотрели, имела точно такое же расположение. СКАЧАТЬ