Прописи войны. События, которые становятся судьбой. Сергей Прокофьевич Пылёв

Чтение книги онлайн.

      Памятник, посвященный погибшим детям. Раньше он был похож на надгробие с написанными на нем именами. Теперь он представлял собой композицию, изображающую ангелков разных размеров. Самому младшему погибшему ребенку был месяц, самому старшему – семнадцать лет. Пожить не успел ни один из них.

      Рядом когда-то жили мои друзья. Где теперь они?

      Подошел Марк, серьезный и немного рассеянный, как всегда. Пошли на квартиру. Там уже ожидали другие участники кружка. Читали стихи, пили коньяк и закусывали тем, что принесли. Рассуждали о литературе, смеялись… Собираться в библиотеках сейчас нельзя, потому что украинцы могут ударить «Точкой-У». Но желание общаться и делиться своими произведениями очень велико. И с удовольствием про любовь читают и слушают, а про войну… как она надоела. Марк сказал, что не может ничего про войну писать, вообще не пишутся стихи, а Алеся не может писать ни о чем, кроме войны.

      В этот момент я подумал: «Может, мы все исчерпали свой лимит на счастье, и остаток жизни будет невнятным и тяжелым?»

      Я вспоминал разговор с Женькой. Пусть мы с ней по-разному смотрим на ситуацию, но в одном она права: все это надо заканчивать. А как ты это закончишь, если вершится мировая история, и Донбасс – важная часть этого? Хочется уехать в глухую деревню, чтобы никого не было рядом. Но так не получится.

      Колонна техники проезжает мимо, гудят, – бронемашины, гаубицы, грузовики. А я на окраине города, стою и пью кофе, согреваясь в прохладное апрельское утро. Что я здесь делаю? Рядом завод, на котором работали мои предки. Может, я к ним пришел сюда? Ведь не только по кладбищам ходить?

      К полудню значительно теплеет. Я иду по трамвайным линиям, мимо заброшенного старого парка, и вижу чудо. Вижу картину, почему-то потрясшую меня до глубины души.

      Идет девушка в белом платье. Худенькая, фигура практически подростковая. С округлившимся животом. Беременная. В такое время. Спецоперация, боевые действия. Где твой муж, красавица? Наверное, на фронте. Сейчас почти всех забирают. А ты идешь и улыбаешься – и пританцовываешь на ветру. Потому что ты несешь в себе искру. Эту непобедимую тягу к жизни. Ты смотришься как инородное тело. Ведь здесь, кажется, не может быть таких искренне счастливых людей… Не сейчас.

      Я смотрел ей вслед. Как же прекрасна жизнь! Как я хочу, чтобы все были живы! Как я хочу, чтобы все улыбались друг другу!

      Как пел Виктор Цой: «А мне приснилось: миром правит любовь, а мне приснилось: миром правит мечта, и над этим прекрасно горит звезда. Я проснулся и понял – беда». Не время для любви, не время для мечты. Звезды оборачиваются ракетами «Точка-У», и они горят, но не в небе, а здесь, на земле, сжигая все. Время для бед…

      – Я стих написала… о тебе, – пришло сообщение от Милы.

      – Классно. Покажешь?

      – Нет… не знаю. А тебе посвящали стихи?

      – Да, было дело, – честно ответил я.

      – Тогда тем более не покажу!

      Эти глаза, смотрящие СКАЧАТЬ