– В какой руке?
Я сделала вид, что задумалась, хотя мне было абсолютно фиолетово, в какой руке и что именно. Я доверяла ему полностью, и что бы он там для меня ни приготовил, я приму это с радостью. Наконец, я подняла руку и показала куда- то за его спину.
– Угадала!
И он протянул мне на ладони старый, потертый ключик.
– Я снял для нас с тобой квартиру. И еще деньги от зарплаты остались, завтра же пойдем с тобой по магазинам, оденем тебя с ног до головы. Ты у меня будешь как куколка.
Вот- вот, именно как куколка. С фарфоровой пустой головенкой и зеленющими глазами. Я буду хлопать ими и говорить «Мама!», когда меня опрокинут на спинку. А если положат на животик – буду орать благим матом и просить каши. Вот и все мое содержательное существование. А что я еще должна делать? Я ничего не умею!
И я всерьез задумалась о том, что я буду делать в этой нашей маленькой квартирке. Интересно, хотя бы готовить- то я могу? Или буду сидеть дома бесполезной тумбочкой и ждать с работы моего красавца, накидываясь на него каждый вечер с ревнивыми вопросами: «Где был? С кем? Что делал? Когда ушел?» и далее до бесконечности…
Из невеселых мыслей меня вывел голос Джона, который расписывал акварельными красками заманчивые картины нашей будущей жизни. Как же все- таки хорошо, что он у меня есть. И на следующий день, переодевшись в выстиранные и отутюженные вещи, которые были на мне в момент аварии, я зашла попрощаться с доктором Гаррисоном, с которым, можно сказать, практически сроднилась за это время.
Он дал мне строгое напутствие:
– Обязательно раз в неделю приходите ко мне на осмотр, будем следить за возвращением к Вам памяти. И не смотрите на меня так скептически, Вы обязательно все вспомните, дайте себе время. Да, и не забывайте, что Вам нужно какое- то время будет пить успокоительные, чтобы смягчить отдаленные последствия сотрясения мозга и комы. Иначе последствия могут быть необратимы, возможно перерождение личности.
И вот после таких утешительных слов, мы с Джоном спустились вниз, и вышли на улицу. Вернее, вышел он, а меня выкатила на кресле- каталке молчаливая медсестра. Оказавшись на крыльце, я встала, опершись на руку моего мужа, сестричка быстро попрощалась, и автоматическая стеклянная дверь поглотила ее вместе с креслом для инвалидов.
Некоторое время мы стояли на ступеньках, я дышала и пожирала взглядом внешний мир, от которого я так давно была отлучена. Разочарованию моему не было предела. Теплый ветер дул мне прямо в лицо, по обеим сторонам аллеи, ведущей от больницы к дороге, стояли высокие пальмы, которые нежно шелестели разлапистыми стрельчатыми листьями. На ветру их ветви раскачивались, как опахала, разгоняя ленивый воздух.
Там, СКАЧАТЬ