И один в поле воин. Юрий Петрович Дольд-Михайлик

Чтение книги онлайн.

      Все вытянулись, когда вошел генерал. Эверс направился к месту во главе стола, но не сел, а стал за своим стулом. Офицеры также встали возле отведенных им мест. Эверс пальцем поманил Гольдринга, рукой указал ему на стул по правую руку от себя.

      – Господа офицеры, – обратился генерал к присутствующим, – разрешите представить вам нового офицера нашего штаба, лейтенанта барона фон Гольдринга.

      Генрих поклонился, присутствующим.

      – Он будет работать моим офицером по особым поручениям. До сих пор лейтенант фон Гольдринг был офицером по особым поручениям при начальнике отдела 1-Ц штаба корпуса, которые командовал генерал Иордан.

      Кое-кто из офицеров с уважением взглянул на Генриха.

      – Ближе вы познакомитесь в процессе работы.

      Генерал сел. Вслед за ним сели и офицеры. Генерал налил себе супу, и все по очереди взялись за разливательные ложки. Генриху было очень смешно наблюдать, как все присутствующие подражали своему начальнику.

      Обед длился долго.

      Наконец генерал поднялся. Поднялись и офицеры. Генрих с облегчением вздохнул.

      – После обеда я вам нужен? – спросил он Лютца, когда они вышли из казино.

      – Знаете, давайте начнем с завтрашнего дня, как-то ни к чему не лежит душа. Да и у генерала болит печень, он будет сидеть у себя на вилле.

      – Тогда до девяти! Если я не найду вас в штабе – приходите прямо в мою комнату.

      В вестибюле гостиницы Генрих столкнулся с Моникой.

      – Здравствуйте, мадемуазель, – поздоровался он с девушкой довольно холодно.

      К его удивлению, Моника улыбнулась.

      – Здравствуйте, барон.

      – А вы умеете улыбаться? – с притворным удивлением спросил Генрих.

      – Я, кажется, живое существо, что ж тут странного?

      – В вашей литературе есть чудесный роман, который вы, конечно, читали.

      «Человек, который смеется». Ну, а вас здесь называют «девушка, которая не смеется». Наши офицеры рассказывали мне, что вы ни разу им не улыбнулись.

      – Улыбаться им?

      – Выходит, вы сделали для меня исключение?

      Моника, верно, вспомнила поручение, данное ей Франсуа, и прикусила губу, чтобы удержаться от резкого ответа. Но все-таки не выдержала:

      – Вы чересчур высокого мнения о себе, барон, я отнеслась к вам более приветливо, потому что вы показались мне более культурным человеком, чем ваши коллеги.

      – Вы с предубеждением относитесь к нам, немецким офицерам, и потому меряете всех одной меркой.

      Моника глубоко вздохнула и опустила ресницы. Верно, пряча гневный блеск глаз.

      – Война есть война, мадемуазель. Не вы и не я ее начали, – миролюбиво произнес Генрих.

      Девушка не ответила, но и не ушла. У Генриха вдруг мелькнула смелая мысль.

      – Мадемуазель СКАЧАТЬ