– Тихо, всем! Мы, люди и это все должны помнить! Уяснили? – это уже ихний главный, твёрдо осадил и повернулся к Марию:
– Явился, всё-таки! Сила духа в тебя на зависть, этим. Ну, что ж, живи, пока! – жёстко сказал он, выдавливая слова.
– И ты, тоже, живи, пока!
– Эй, ты, оживший! Заткни свою рожу! – выкрикнул тот, что сказал про «Айболита».
– Помолчи, Федя, помолчи. Он всё прекрасно понимает и осознаёт происходящее. Учись у него! Крепкий и твёрдый в действиях своих. Нечета тебе. Тебе бы таким надо быть!
– Да, художник, да! А ты оказываешься крепким и несговорчивым. Ну и что нам с тобой теперь делать? Может, ты сам нам подскажешь, а? Как там тебя? Макарий?
– Подскажу, и немедленно! Чем раньше вы отсюда, тем больше имеете шанс на прощение, если ещё оно к вам проявит терпимость! Я бы – не проявил!
– Ты на нас не держи зла. Стрелять в тебя никто не собирался. Это ты сам вызвал на себя, ответ дурака безмозглого! – и тяжеловато, громким голосом, сказал:
– Точно, как на войне, которая и нам не нужна! Ни на свинцовый грамм. Так уж вышло, в мире перестроечном. Мы сейчас убываем отсюда и, надеюсь, что безвозвратно и без вопросов. А с тобою художник, я всё-таки рад, что познакомился и встреча у нас вторая. Пусть, даже, вот так. Ты ведь стоишь твёрдо в жизни и мне такие по душе! Если, вдруг, наши пути, где-то пересекутся, помогу, при необходимости. А о картинах, то это, как-нибудь, в другой раз, но они не пропадут! – и, окинув взглядом свою команду, властно крикнул:
– Чужого не брать! Спиртное, тоже! И – по коням! Куда берёшь? Ружьё и карабин оставить! Только – своё! Всем понятно?
Стукнула выходная дверь, закрыла собою всё это непонятное и не совсем осознанное происходящее. Было ли это явью, или что-то чужое, вновь, вторглось из ниоткуда? Это, что, и есть настоящая земная жизнь?
Кружилась комната в глазах Макария, таял свет из окон, и падало нечто вглубь тревожной измаянной души, разрывая её на куски бывшего и ненастоящего… «я».
«Что же это было? И с ним ли происходит всё это странное и такое неясное?».
Он подошёл к Берли, лежащему на кровати и пощупал грудь: да, сердце билось, вопреки всем желаниям «этих».
На столе, среди огрызков яблок и разных закусок, стояла почти полная бутылка водки.
«Вот, чем необходимо обеззаразить рану Берли, да и свою тоже».
Он взял стоящую в углу пустую корзину, смахнул туда объедки и вытащил во двор. Потом, тихо двигаясь, Макарий пошёл на поиски трав. Там, где аллея, уже вызревает черёмуха. Он с трудом добрался до неё, сорвал ветку этих чёрных ягод. Добавил, рядом растущей красной рябины, цветки зверобоя и подорожник, чтобы всё это залить для настоя водкой.
Рядом, какая-то птица неожиданно встрепенулась крыльями и захохотала в своей восторженной вольности.
Этот неожиданный хохот больно резанул по чувствам СКАЧАТЬ