Сына в МГИМО пристроил – на самом деле не дурака, но мажора, но что поделать: родная кровь, нужно участвовать. А ректору даже столь уважаемого ВУЗа тоже надо кушать. Хотелось было, конечно, в Лондоне его оставить, но пришлось все отменить: сын будущего депутата-ультрапатриота не может учиться в Лондоне. Олежка за это на меня, конечно, люто обиделся: после частной школы в Англии переехать на родину было для него ударом. Понятно, что не в Чебаркуль приехал, а в златоглавую, но все равно бесился от того, насколько тут все непривычно и по-другому. С другой стороны, с таким количеством папиного бабла и влияния здесь вариантов прожигать жизнь оказалось сильно больше. Поэтому у парня немного сорвало резьбу: гоняет по городу на заряженном Мустанге, тёлок по клубам тискает, жрет элитный вискарь и снюхал уже несколько кило кокса. Хорошо, что хоть тёлок тискает, а не дружков, а то эти ваши просвещённые Европы могли что угодно с ребенком сделать. Пидорасню я бы не пережил. Сколько раз засранца из ментуры приходилось вытаскивать в невменяемом состоянии, и не сосчитать. Никаких, кроме этого, интересов, Тёлки, клуб Soho и кокс. Хотелось бы, конечно, думать, что не от меня такой распиздяй вышел, но ведь внешне – натуральный я: те же два метра, та же косая сажень в плечах, глаза неопределенного каре-зеленого цвета, и полное отсутствие волевого подбородка. Вряд ли жена второго меня семнадцать лет назад встретила и от него нагуляла.
С другой стороны, если вспомнить себя в этом возрасте: дай мне в холодной Сибири во времена моей молодости такие же возможности, ой не знаю, что бы я сам творил. Тогда возможностей было на пару бутылок рябины на коньяке и пироженки из магазина «Аленка», да в общагу Пединститута завалиться. Главное было прорваться через Зину Сергеевну, лютую вахтершу, испепеляющую взглядом любое существо мужского пола, включая сильно пьющего шестидесятилетнего сантехника дядю Колю.
«Ходите тут к девкам, а они потом пузатые тут! Валите из общежития, и чтобы я вас тут больше никогда не видела». Хорошо, что девочки-студентки были совершенно другого мнения, поэтому общими усилиями для несанкционированного доступа в общагу был организован «канат». Из кухни второго этажа под покровом ночи в окно выбрасывался привязанный к батарее канат, по которому страждущие женского тела молодые люди типа меня, попадали в гнездо похоти и разврата. Я был пару раз на улице красных фонарей в Амстердаме, так вот по сравнению с общагой Педа в начале девяностых, это целомудренное и пуританское место. Такого количества жаждущих секса девушек я больше не видел нигде и никогда. Причем совершенно неожиданно для меня контингент, состоящий в основном из приезжих с маленьких городов и деревень девок, имел совершенно отвязанную мораль. Особенно отличался четвертый этаж, училки начальных классов. Там меня тупо передавали из комнаты в комнату, из койки в койку, как эстафетную палочку. Нет я, конечно, понимаю, почему был так востребован: спортивный парень двухмерного роста, бывший пловец, СКАЧАТЬ