На берегах Невы. Ирина Одоевцева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ уже два раза выскакивал на эстраду объявлять, что лекция состоится, непременно состоится:

      – Николай Степанович Гумилев уже вышел из дома и сейчас, сейчас будет. Не расходитесь! Здесь вы сидите в тепле. Здесь светло и тепло. И уютно. А на улице холод, и ветер, и дождь. Черт знает, что творится на улице. И дома ведь у вас тоже не топлено и нет света. Одни коптилки, – убедительно уговаривал он. – Не расходитесь!

      Но публика, не внимая его уговорам, начала понемногу расходиться. Моя соседка слева, нервная дама со вздрагивающим на носу пенсне, шумно покинула зал, насмешливо кивнув мне:

      – А вы что, остаетесь? Перезимовать здесь намерены?

      Мой сосед слева, студент, резонно отвечает ей:

      – Столько уже ждали, можем и еще подождать. Тем более что торопиться абсолютно некуда. Мне, по крайней мере.

      – И мне, – как эхо вторю я.

      Я действительно готова ждать хоть до утра. Всеволодский, надрываясь, старается удержать слушателей.

      – Николай Степанович сейчас явится! Вы пожалеете, если не услышите его первую лекцию. Честное слово…

      Не знаю, как другие, но я несомненно очень жалела бы, если бы не услышала первой лекции Гумилева.

      – Он сейчас явится!..

      И Гумилев действительно явился.

      Именно «явился», а не пришел. Это было странное явление. В нем было что-то театральное, даже что-то оккультное. Или, вернее, это было явление существа с другой планеты. И это все почувствовали – удивленный шепот прокатился по рядам.

      И смолк.

      На эстраде, выскользнув из боковой дверцы, стоял Гумилев. Высокий, узкоплечий, в оленьей дохе с белым рисунком по подолу, колыхавшейся вокруг его длинных худых ног. Ушастая оленья шапка и пестрый африканский портфель придавали ему еще более необыкновенный вид.

      Он стоял неподвижно, глядя прямо перед собой. С минуту? Может быть, больше, может быть, меньше. Но мне показалось – долго. Мучительно долго. Потом двинулся к лекторскому столику у самой рампы, сел, аккуратно положил на стол свой пестрый портфель и только тогда обеими руками снял с головы – как митру – свою оленью ушастую шапку и водрузил ее на портфель.

      Все это он проделал медленно, очень медленно, с явным расчетом на эффект.

      – Господа, – начал он гулким, уходящим в небо голосом, – я предполагаю, что большинство из вас поэты. Или, вернее, считают себя поэтами. Но я боюсь, что, прослушав мою лекцию, вы сильно поколеблетесь в этой своей уверенности.

      Поэзия совсем не то, что вы думаете, и то, что вы пишете и считаете стихами, вряд ли имеет к ней хоть отдаленное отношение.

      Поэзия такая же наука, как, скажем, математика. Не только нельзя (за редчайшим исключением гениев, которые, конечно, не в счет) стать поэтом, не изучив ее, но нельзя даже быть понимающим читателем, умеющим ценить стихи.

      Гумилев говорит торжественно, плавно и безапелляционно. Я с недоверием слушаю и смотрю на него.

      Так СКАЧАТЬ