Порог чувствительности. Ирина Степановская

Чтение книги онлайн.

      – А деньги где выдают? – сипло спросил пришедший. Старик повернулся и начал спускаться назад, внутрь, по каменным узким ступеням.

      – Дверь закрывай, не лето. – Пришедший понял, что нужно идти за ним вниз.

      Виварий был полуподвальной пристройкой к основному корпусу медицинского института. Он плотно примыкал к его задней, облезлой и в потёках стене, напоминая разрастания вешенок на коре замшелого дерева. На окнах тюремной тоской ржавели решётки. Из подвала, куда за стариком сунулся пришедший, пахло сеном и мышами. Приоткрытый мешок с чернильной надписью «овёс» поверх мешковины, щедро наполненный почти доверху, стоял под лестницей. Рядом, в тазу, отмокала от налипшей земли морковь.

      В ответ на чужой голос вразнобой залаяли собаки. Кошка в пёстрой шкуре и с ярко рыжим хвостом вспрыгнула на старый письменный стол, где по-домашнему расквартировались блеклый алюминиевый чайник, закопчённая кружка и толстая тетрадь в картонном переплёте, похожая на старую бухгалтерскую книгу. Чернильница с чернилами и воткнутой в неё школьной ручкой с пером стояли посередине. Кошка ловко обошла их и уютно устроилась под свисающей с потолка низкой лампой с простым металлическим абажуром.

      – Фу-ты ну-ты, прямо с налёта… Оформить надо, потом уж деньги. – Старик подошёл к столу, отставил кружку, погладил кошку. Вместо левой руки у него был пустой рукав, прятавшийся под безрукавкой за ремень таких же вытертых брюк, что придавало фигуре однобокость.

      – Ну, показывай! – Он сделал пришедшему знак спуститься ближе.

      – Сюда иди, – хмуро сказал кому-то человек в пальто. В руке у него дрогнула верёвка. Пришелец потянул, верёвка напряглась. Сверху послышался отчаянный визг.

      – Не, не так надо, – сказал дежурный. – Надо лаской. – Он подошёл к шкафчику, вроде как к облезлому буфету, открыл ящик и достал из него кусок хлеба. Отломил чуток, снизу вынул бутылку подсолнечного масла, налил на хлеб. У лестницы протянул кусок вверх.

      – На! Ешь!

      Визг затих. Через некоторое время верёвка ослабла и из-за стены появилась серая собачья мордочка с узкими остренькими ушами. Одно ухо стояло, а второе болталось наполовину опущенным. Собака осторожно пошла к хлебу и вознамерилась его схватить, но служитель ловко отвёл руку, заманивая дворняжку внутрь.

      – Ну, теперь вот ешь! – он положил хлеб под свой стол прямо на старый линолеум, а верёвку взял у незнакомца и обмотал вокруг ножки стола.

      – А когда поешь, попей! – Эмалированную старую миску он наполнил водой из простого металлического крана над четырёхугольной раковиной. Потом достал блюдце, налил в него молоко из большого алюминиевого бидона, поставил под стол. Собака сначала съела хлеб, потом вылакала молоко, но пить не стала, легла возле миски.

      – Садись, что ли, – сказал служитель пришедшему, а сам наклонился и надел на собаку узенький старый ошейник, лежавший тут же, на столе. Она сначала дёрнулась было, но потом легко смирилась, разморённая от еды. Пришедший недовольно поджал губы, но сел на жёсткий стул с обитой дерматином спинкой. Служитель тоже сел и, не торопясь, одной рукой подвинул к себе журнал, взял ручку, махнул перо в чернильницу.

      – Как зовут?

      – Паспорт, что ли, нужен? – Пришедший с трудом сдерживал нетерпение.

      – Зачем мне ты-то? Кличка есть?

      – Откуда я знаю. Бегала по дворам. Сучонка.

      – Так и запишем.

      – Деньги-то когда? – Пришелец облизнул сухие губы. Сглотнул.

      – Квитанцию выпишу, назавтра в бухгалтерии получишь. Там и паспорт покажешь. А я деньги не выдаю.

      Пришедший взял бумажку, глянул в графу «цена» и поморщился.

      – Чего-то дешёво, рупь тридцать всего… – Побурчал ещё что-то про бюрократию, поднялся по ступенькам и вышел. Сучонка посмотрела ему вслед, полакала немного воды из миски, пролила несколько капель на пол, свернулась под столом и уснула.

      Геннадий Тихонович Гладких, преподаватель кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии, молодой, стройный и симпатичный, в отглаженном до блеска медицинском халате, модной рубашке и нарядном голубом галстуке перевернул страницу учебного журнала и вписал тему следующего занятия.

      – Итак. Распределяем работу на завтра. – Новенькая ручка преподавателя с перекатывающейся вверх-вниз золотой рыбкой внутри прозрачного корпуса скользила вниз по списку студентов. «Оперативная хирургия и топографическая анатомия» – один из самых трудных предметов, изучаемый в медицинских вузах. Нужно не только выучить назубок толстенный учебник, но ещё и делать первые самостоятельные шаги на практике.

      – По плану у нас оперативный день, резекция желудка, – продолжал Гена (так его между собой звали студенты). – Основным СКАЧАТЬ