Офирский скворец (сборник). Борис Евсеев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на его собственную шею, розовый листок. Листок у скворца отобрали, изучили.

      Травести Суходольская произнесла бумажку вслух.

      На одной стороне кем-то сердобольным было начертано: «Скворец священный, говорящий. Несъедобен!»

      На другой: «Продажа бегемотов. Пишите: lopushnia.ru»

      Труппа замерла в размышлении.

      С кошкой в руках возвратился Иона. Та, простуженно мяукая, пыталась вырваться. Но перформатор держал зверя цепко. Он победно обвел взглядом тех немногих, кто еще не переметнулся в «Сатирикон» имени Райкина.

      – Говорил ведь, найду жемчужное зерно. Утверждал ведь! – Иона величественно швырнул кошку на пол.

      Мигом вспорхнул скворец, долбанул кошку в череп. Кошка, заорав, кинулась наутек.

      – А вот и пролог к перформансу! Он фактически готов. Победил сильнейший. Но это только пролог прологов, челядинцы!

      – Мы не челядин-н-н-н…

      – Цыц!

      Иона цыкнул вовремя. Как раз в это время снова заговорил скворец:

      – Пролог пролог-гов! Конец концов-в! Они рядом! Майна, корм!

      Иона бережно подхватил скворца под грудку, прижал к сердцу, потом, как папуас, потерся носом о птичий клюв и с криками «я сейчас!» снова побежал со сцены вон.

      Дольщики-актеры почти разом звучно выдохнули и уже потянулись было к своим уборным, когда Иона, весело маша маленькой черной сумкой, вернулся. Вслед за ним, конфузливо поглаживая плешку, брел 1-й сценариус Митя Жоделет.

      – Образ оброс скворцом! Пером и пухом оброс образ! Таким будет первое действие нашего мирового перформанса, – загудел Иона густо-шмелиным баском, – позвать сюда плотника и костюмеров. И цветоустановщика. Живо! Всех, кто не притворяется актером, кого сама жизнь в нашем государстве им сделала, – сюда!

      Импровизация началась с тяжкой паузы, продолжилась чьим-то неприятным «охо-хо» и Митиным детским сопеньем. После двухминутного молчания Жоделет крупно, навзрыд, сморкнулся.

      – Плачь, иудей, плачь! – стал подталкивать Митю к перформальной импровизации Иона. – Плачь, Жоделет, на реках вавилонских, плачь на Яузе, плачь на Лихоборке и на Чечере-реке! Плачь, Жоделет, в трубе вонючей и на подземных берегах укакашенной Неглинки!

      – Я не иудей, – вдруг насупился Митя.

      – А сегодня им станешь. Гей, кто там! Цирульника на сцену! Лишнее отсекать! Кудри завивать! Мировую скорбь выколупывать!

      – Так цирульница уволилась.

      – Добре… Если нету цирульника – это меняет направление нашей импровизации, – перформатор слегка запнулся, – я тут покумекаю, а вы пока темку ищите, – добавил он и присел на корточки.

      Грузноватому Ионе на корточках было неудобно. Но он, упорствуя, продолжал сидеть, опираясь одной рукой о дощатый пол, а другой – почесывая острый пасторский нос, над которым нависла узкая прядь до синевы черных волос.

      – Думай, не думай, а импровизнуть придется! – крикнул оживившийся после неудавшегося посвящения в иудеи Митя Жоделет. – Пьес-то сто́ящих нет как нет! Кто, кроме нас, режиссеров СКАЧАТЬ