– Отпустите меня! – хриплю я, чувствуя, как пальцы сильнее сжимают мое горло. – Я ничего не делала! Дайте же мне сказать! Вы ничего не знаете!
– Мне не надо ничего знать от тебя. Я и так все узнаю. Жалеешь, что твои дружки приехали позже меня? Не успели?
– Я не понимаю, о чем вы! Отпустите! Я…
– Ты хотела украсть Тамерлана?
– Нет! Вы что?! Я…
Вместо ответа он наклоняется так низко, что шепчет мне в самое ухо. Шепчет слова, которые режут больнее ножа:
– Я не буду убивать тебя. Но сделаю так, что ты сама захочешь умереть. Знаешь, что бывает, когда в камеру голодным мужикам кидают бабу?
У меня руки немеют. А ноги подкашиваются. Потому что то, что он говорит… Он ведь специально это говорит? Хочет причинить больше боли?
Я оседаю и лишь его хватка у меня на шее не дает мне упасть на пол.
– Говори! – рычит он. – Кто тебя подослал?! Кто?!
А я слова вымолвить не могу. В горле пересохло.
Амир убирает руку и я стекаю по стене на пол. Закрываю глаза.
Слышу тяжелые шаги.
Потом меня грубо тянут за плечо вверх и куда-то ведут. Толкают в темную комнату и закрывают там.
Я сажусь на пол и прячу голову в коленках. Меня пронимает дрожь.
Пытаюсь успокоиться и не могу. Руки не слушаются. Дрожат только сильнее.
Но я все еще не могу издать ни звука. Лишь жадно глотаю воздух ртом. И мне как будто не хватает воздуха.
Вновь и вновь в голове всплывают слова мужчины. Как молотком стучат.
Невыносимо.
Больно.
Безнадежно.
Сколько времени я провожу в комнате, не знаю. У меня с собой нет ни телефона, ни часов. Я сижу в полной тишине. И все мысли мои только о сыне.
Если меня сейчас убьют, то кто позаботится о нем? Я трезво оцениваю возникшую ситуацию, поэтому слез и истерики нет. Мне надо как-то объяснить все отцу мальчика. Неужели он и правда думает, что я хотела причинить зло Тамерлану?
Спрашивает о каких-то дружках, о заговоре. Куда я попала?
В полумраке глаза привыкли достаточно быстро и я вижу в комнате стол и стул. Встаю и сажусь на него.
Странно, что тут нет ни одного окна. Только дверь.
Кладу голову на стол и закрываю ее руками.
Вдруг вижу в ногах яркую полоску света. Поднимаю голову – дверь приоткрыта. Свет оттуда падает.
Дверь раскрывается шире и в проеме появляется силуэт. Разглядеть его не получается, но я легко узнаю его. Это Амир.
Надо рассказать ему! А еще просить о пощаде. Ради Матвея. Он сам отец и поймет и меня.
Встаю, опираясь руками о стол, и чувствую головокружение. Нервы, все-таки, сдают.
Надо собраться, Катя. Потом будут и слезы, и истерики. Потом.
Поднимаю взгляд на лицо, которое оттеняет свет за ним.
– Я… СКАЧАТЬ