И чтобы извиниться за это, Дань Хэн нежно целовал Келуса в губы. Поцелуи получались влажными и тягучими, часто прерывающимися – первопроходцу постоянно не хватало воздуха. И эта его человеческая слабость казалась бессмертному существу слишком милой и трогательной.
– Вытащи… ах… вытащи его… – просил Келус, хватаясь за хвост и пытаясь вытянуть его из штанов.
Его щеки были слишком красными. Таким смущенным Дань Хэн видел его впервые. И просто не мог не воспользоваться этим.
Кончик хвоста сильнее прижался к возбужденному члену и ощутимо надавил на влажную головку. Келус дернулся, и его рука разжалась. Он выглядел совершенно потерянным в собственном удовольствии, почти на грани. Происходящее слишком сильно пересекало его черту дозволенного, но от этого становилось так хорошо, что ему было почти физически плохо.
– Ты соврешь, если скажешь, что тебе не нравится. – Дань Хэн опалил его ухо дыханием и, довольный услышанным громким стоном, продолжил ласки.
Кончик хвоста обернулся вокруг члена и сжал. Штаны сильно мешали маневрировать, и Пожиратель луны расстегнул их, с трудом заставляя себя сдержаться и не сломать замок. Теперь хвост свободно сжимался и ритмично двигался, надавливая на самые чувствительные места. Келус уткнулся лицом в плечо Дань Хэна, пытаясь заглушить собственные стоны. Ощущения были слишком сильными и ни на что не похожими.
И он совершенно не мог это контролировать. Пожиратель луны забрал у него практически всю свободу действий, взамен оставив только один вариант – наслаждаться происходящим. От этого удовольствия было негде спрятаться. Бороться с ним – бесполезно.
Дань Хэн обхватил лицо Келуса своими руками и заставил посмотреть на себя. Затуманенный взгляд, приоткрытые влажные губы, сбитое дыхание – такому виду совсем невозможно сопротивляться. Он даже и не пытался. Поцеловал его, глубоко, открыто, вкладывая собственные чувства, которые с таким трудом доносил до других людей. Дань Хэн был не из тех, кто может часами рассказывать о них. Он из тех, кто действует. Кто показывает свои чувства.
И когда Келус снова стал задыхаться от нехватки кислорода, он отстранился от него и, глядя в золотистые глаза, ровным тоном сказал:
– Ты мой.
Как всем давно известный факт. Так сообщают о том, что небо голубое, а трава зеленая. Словно так задумала сама Вселенная.
Келус напрягся всем телом, отчаянно цепляясь за чужие плечи, и вдруг с тихим стоном обмяк. На их одежде заблестели белесые капли. Дань Хэн не смог сдержать усмешку, но все-таки тактично промолчал про то, что его напарник кончил от такого собственнического обращения. Или, может, от тех ощущений, которые СКАЧАТЬ