Петербург. Андрей Белый

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пурга перекрестность воздушных течений; там, по глупой случайности, он едва не замерз.

      Это было тому назад пятьдесят лет.

      В этот час своего одинокого замерзания будто чьи-то холодные пальцы, бессердечно ему просунувшись в грудь, жестко погладили сердце: ледяная рука повела за собой; за ледяною рукою он шел по ступеням карьеры, пред глазами имея все тот же роковой, невероятный простор; там, оттуда, – манила рука ледяная; и летела безмерность: Империя Русская.

      Аполлон Аполлонович Аблеухов за городскою стеною засел много лет, всей душой ненавидя уездные сиротливые дали, дымок деревенек и на пугале сидящую галку; только раз эти дали дерзнул перерезать в экспрессе он, направляясь с ответственным поручением из Петербурга в Токио.

      О своем пребывании в Токио Аполлон Аполлонович никому не рассказывал.

      Да – по поводу портрета министра… Он министру говаривал:

      – «Россия – ледяная равнина, по которой много сот лет, как зарыскали волки…»

      Министр поглядывал на него бархатистым и душу ласкающим взглядом, гладя белой рукой седой холеный ус; и молчал, и вздыхал. Министр принимал количество управляемых ведомств, как мучительный, жертвенный, распинающий крест; он собирался было по окончании службы…

      Но он умер.

      Теперь он покоился в гробе: Аполлон Аполлонович Аблеухов теперь – совершенно один; позади него – в неизмеримости убегали века; впереди – ледяная рука открывала: неизмеримости.

      Неизмеримости полетели навстречу.

      Русь, Русь! Видел – тебя он, тебя!

      Это ты разревелась ветрами, буранами, снегом, дождем, гололедицей – разревелась ты миллионами живых заклинающих голосов! Сенатору в этот миг показалось, будто голос некий в пространствах его призывает с одинокого гробового бугра; не качается одинокий там крест; не мигает на снежные вихри лампадка; только волки голодные, собираяся в стаи, жалко вторят ветрам.

      Несомненно в сенаторе развивались с течением лет боязни пространства.

      Болезнь обострилась: со времени той трагической смерти; верно, образ ушедшего друга посещал его по ночам, чтобы в долгие ночи поглядывать бархатным взглядом, гладя белой рукой седой холеный ус, потому что образ ушедшего друга постоянно теперь сочетался в сознании со стихотворным отрывком:

      И нет его – и Русь оставил он,

      Взнесенну им…

      В сознании Аполлона Аполлоновича тот отрывок вставал, когда он, Аполлон Аполлонович Аблеухов, пересекал зал.

      За приведенным стихотворным отрывком вставал стихотворный отрывок:

      И мнится, очередь за мной,

      Зовет меня мой Дельвиг милый,

      Товарищ юности живой,

      Товарищ юности унылой,

      Товарищ песен молодых,

      Пиров и чистых помышлений,

      Туда, в толпу теней родных

      Навек от нас ушедший гений.

      Строй СКАЧАТЬ