Танцующие с миром. Родовая память в твоей жизни. Татьяна Зинкевич-Евстигнеева

Чтение книги онлайн.

      Усилась баба шишу на спину, за рога ухватилась.

      – Неси…

      А баба-то, Матреной звать, этака оглашенна – ей по колено морюшко… Естя этаки-то…

      Понес шиш бабу за реку. Сидит баба, за рога ухватилася. На широкой-те спины угнездилася… Шагает шиш. Бабе весело. За рога шиша подяргивает:

      – Бери левей… этта колдобина…

      Донес шиш бабу до берегу.

      – Неси обратно… узелок забыла.

      Понес шиш бабу назад… и упять за реку. Не слезает баба.

      – Неси мимо…

      Понес… Любо бабы, любехонько… за рога подяргивает, по бокам поколачивает… Возил-возил, аж спинушку разломило… А баба все сидит. Сидит да постукивает. Взмолился шиш:

      – Слезай ты, слезай. Полно…

      А баба знай свое:

      – Вези… не то… хрест наложу!..

      Такова «народность языка» в земле Новгородской. Эдакий разговорный нелитературный язык. И если ты не вырос в этих землях, то такой говор будет «резать ухо».

      Кстати, мотив «оседлания чёрта» и полного управления им со стороны женщины встречается в славянских сатирических сказках. Изящная литературная версия такой сказки изложена чешской собирательницей Боженой Немцовой и называется «Чёрт и Кача».

      Мы привели пример новгородской сказки, потому что в ней сохранена «диалектовость». Но нет так называемой «сленговости», когда в сказках можно найти нецензурные обороты. С «точками» вместо букв, разумеется. В «Заветных сказках» (собранных А.Н. Афанасьевым) мы такое находим. И всё это проявление «народности языка». Правда, такие проявления «народности» вряд ли мы захотим читать своим детям. Хотя для исследователей это будет интересным.

      Бывает, сказки упрекают в грубом языке и литературно редактируют. Но случается и другое – специалисты настаивают, чтобы сказки доносились до детей и взрослых именно в своём «изначальном» языковом виде. Тогда уже точно можно быть уверенными, что мало кто захочет их слушать.

      Некоторые рассказчики специально излагают свои истории НАРОЧИТО сленговым языком, чтобы отвратить неподготовленного слушателя, запутать его.

      Но на самом деле, когда сказки сказываются на каком-либо диалекте ладно, по-настоящему, это невероятно музыкально.

      Если текст сказки, рассказанный на диалекте, немузыкален, это означает лишь одно: было применено усиление защиты информации при помощи «нарочитой диалектности».

      А вот другой полюс «народности языка»: пафосно-идеализированная поэтика.

      В качестве примера приведём вступление Ивана Сахарова к новому изданию «Сказаний русского народа» (середина XIX века). Собиратель сделал стилизацию своего текста «под русскую старину», которую он идеализировал: