Елизавета Петровна. Николай Павленко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в ее памяти». Нолькен с согласия Шетарди захватил с собой подлинник документа и перо, заявив во время встречи, что достаточно одной минуты для его подписания и скрепления печатью.

      Елизавета и на этот раз уклонилась от исполнения просьбы под предлогом того, что во время их разговора присутствовал ее камергер, показавшийся ей подозрительным. На следующее утро Нолькен отправился в путь, «не достав того, чего желал всего более».

      Цесаревна устояла даже тогда, когда Шетарди в разговоре с ней поставил, как говорится, вопрос ребром. «Надобно, – писал он в депеше от 21 апреля 1741 года, – чтобы она доставила королю средства служить ей или совершенно бы отказалась от надежды царствовать». Несмотря на свое легкомыслие, дочь Петра понимала, что подписанный ею документ вызовет бурю негодования в России, лишит ее ореола защитницы национальных интересов и в конечном счете может закрыть ей путь к трону.

      Маркиз Шетарди так объяснял нежелание Елизаветы подписаться под документом, связывающим ее серьезными обязательствами: «Есть минуты, когда помнят только о своем происхождении. Она думает, что у нее есть мужество, но вскоре ей приходит в голову, что она ничем не защищена от катастрофы, и мысль видеть себя схваченной и удаленной в монастырь на всю оставшуюся жизнь погружает ее в состояние слабости». Шетарди, как следует из этой депеши, объяснял отказ подписать обязательства страхом цесаревны за личную судьбу.

      В других депешах Шетарди объяснял отказ Елизаветы Петровны подписаться под документом, уступавшим Швеции земли, завоеванные Петром, ее нерешительностью. Думается, нерешительность Елизаветы была придумана послом, чтобы отвести от себя упрек версальского двора в неумении убедить цесаревну поставить свою подпись. Дело не в нерешительности, а в умении цесаревны играть с дипломатами в кошки-мышки, в понимании того, что росчерком пера она превращала намерение овладеть троном в несбыточную мечту, ибо переворот затевался под стягом борьбы с иноземным засильем, а на деле немцев сменили бы шведы. Понимала она и другое – ее престиж как дочери Петра Великого пал бы немедленно, как только ее согласие вернуть шведам земли, за овладение которыми было пролито столько крови и пота русских солдат, стало бы достоянием населения страны.

      Шеф Шетарди, министр иностранных дел Франции Ж. Ж. Амело, обнаружил более глубокое понимание причин проволочек цесаревны. Он писал своему подчиненному: «…Нельзя, однако, осуждать причины ее опасений, так же как и деликатность, выказываемую ею касательно того, что может повредить интересам России и приобретениям, добытым великими трудами Петра I».

      В конце концов, Елизавета Петровна дала обязательство, правда, тоже устное, но все же означавшее ее согласие оплатить услугу шведов за их помощь в овладении троном. Хотя в нем ни слова не говорилось о территориальных уступках, оно, несомненно, наносило ущерб интересам России. «Когда дела примут хороший оборот», Елизавета СКАЧАТЬ