Десять посещений моей возлюбленной. Василий И. Аксёнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ли?.. С ним дозреет». Мы – вместо квасу. Дрожжами пахнет – не люблю.

      – Белоголовник цветет – харюз клюет, – говорит Рыжий.

      – Шиповник цветет, – говорю, – щука берет.

      – Для щуки рано.

      – Ну и шиповник не цветет.

      – Да уже, видел, налупляется.

      – Ага, он – видел!

      – Да!

      – Не ври!

      Дымку к Кеми стянуло. И к Бобровке. Над ними стелется белёсо. Куртюмка тоже ею, как косынкой, приукрасилась.

      Бабушки в нарядных платьях и цветастых, празнишных, платках расселись плотно на скамеечках. Как будто склеились. Не горбятся. Как восседают. Дедушки от них чуть поодаль – кто на чурке, кто как – курят, размеренно толкуют о своем. Дым от их трубок обособленный – тянется к небу, а не к речкам.

      Нет-нет да и перекинутся старики словечком со старухами. Связь между ними не нарушена. Еще и громкая – по глухоте-то. Кто-то что-то, уточняя, переспросит.

      Есть среди них и совсем древние. Из тех уже и слова не вытянешь – замкнулись. Даже и рты у них как будто ссохлись. Почти не дышат. Родственники их выводят из избы – проветриться. Как валенки – достав с полатей. Может, что и живут еще, они уже не знают – запамятовали. Одной ногой здесь, другой – где-то. В глаза заглядывать им страшно – вдруг что увидишь в них и сна потом лишишься. Даже не верится, что и они когда-то были молодыми. Да и на самом деле: были ли? Такими сразу и, скорей всего, родились – стариками.

      Смешные люди – старики. Из другой будто жизни, с другой планеты. Вроде и старые, а многого не понимают. Но интересно с ними разговаривать – только о прошлом. О современности – и спорить с ними не хочется – городят сразу ерунду, глупеют тут же почему-то. И Франца Кафку не читали. Все вот: А в наши времена… Да знаем мы, учили в школе, как было в ваши времена… Один другого-то… эксплуатировал.

      На улице, как и договаривались, перед его домом, мы с Рыжим встретились.

      Бумажки на носу нет. Сорвал. Облупина розовая. Сверкает. Гусиным жиром, что ли, ее смазывал.

      Пошли.

      От дома удалились.

      Покурил Рыжий, глубоко затягиваясь и выпуская изо рта колечки, за углом школы. «Беломор». Достал где-то. Дядя Захар, отец его, махорку курит. Я подождал, не подгоняя. С пяти лет Рыжий курит, не отказывается. «И никогда не откажусь. Мне не мешает», – зарекается.

      Дальше направились.

      Рыжий в рубашке белой – выфрантился. Клеши нагладил, отутюжил.

      – Близко не приближайся, – говорю.

      – А чё? – спрашивает.

      – Порежешь стрелкой.

      – Не волнуйся.

      Клеши черные, клин в них синий. Края штанин молниями окантованы. И туфли с острыми носами. Блестят на солнце. Как на носу его облупина.

      – А галстук где?

      – Галстука нет… Тятя стекло от лампы им почистил. Решил, что тряпка.

      – Правильно решил.

СКАЧАТЬ