« Опаленные янтарем». Рассказы и повести. Лана Анатольевна Астрикова

Чтение книги онлайн.

      Она не подпускала его к себе… Странно, ведь они встречались почти полгода. Но всегда она останавливала его у подъезда, запрещая взглядом или жестом шаг вслед за нею. Будто лестничные площадки, этажи и даже – кабина лифта были «аидовым нутром,» пещерой, обителью неизвестности, тоски, печали. А она – Эвридикой, за которой Орфею нельзя последовать.

      Он и не знал, насколько был близок к истине, думая об этом тогда, нервно, в недоумении, злясь, негодуя, называя ее про себя ломакой, кокеткой, вздорной дурой, идиоткой.

      Но проходило дня два, три, и его снова неудержимо тянуло к ней: увидеть, коснуться запястья, плеча, спины, волос.

      Она часто надевала платья с открытой спиной, невероятными бантами, перекрестьем лямок, лент, ожерельем, шарфами. Больше дразнила, чем скрывала, но у нее были красивые лопатки, нежная кожа, светящаяся, как розовый перламутр. Горло же, напротив, было стянуто высоким воротом. Декольте она не носила.

      –Вы прячете шрам на шее? Или у вас там ожог? – окончательно потеряв голову, однажды спросил он.

      – Нет, с чего вы взяли? – она легко рассмеялась, посмотрев на него сбоку, взмахнув ресницами. – Это мой стиль. Мне так нравится. Можно показать сразу много деталей: и бант, и ожерелье… Как будто бы – радуга. В жизни ведь мало красок, надо все успеть, как говорила Шанель.

      –Вам нравится эта стерва? – Он сильно сжал рукой ее запястье. Они как раз шли мимо картин Ренуара, в прихотливом овале, висящих на стенах одного из залов галереи.

      И на маленьком холсте, в багете, он мельком заметил на руке дамы, держащей на коленях ребенка, точь в точь такую же бархатную ленту -браслет, как у нее, Элины…

      Как же эти ленты назывались тогда? Он все время забывал и путал названия предметов: брошей, шатленов, аграфов, колье… Даром, что считался лучшим галеристом в городе, знатоком Ренуара и Моне…

      –Она не стерва, Игорь, что Вы! – Ему вдруг показалось, что Элина с изумлением смотрит на него, как на незнающего ничего ребенка – баловника…

      – Шанель была ужасно одинока, с блестящим вкусом и чувством меры, но ее мало кто понимал, разве что, этот писатель – мальчик, Редиге. Она звала его Эдгар. Хотите, я тоже буду Вас звать так, Эдгар? Ваше имя похоже. Созвучно.

      Он пожал плечами, но под ложечкой сладко заныло. «Дурак, влюбился ты, что ли?!» -сердито подумал он, а вслух произнес сжатыми губами, что нестерпимо ныли от простого и неистового желания поцеловать ее, повернув лицом к себе:

      – Есть поговорка: «Хоть горшком назови, только в печь…»

      Мне мое имя тоже не очень СКАЧАТЬ