– Бога бойся и своих грехов.
– Грехов бойся, – передразнила Уродушка, наблюдавшая за стариком и парнем из-за кустов. Ее сердце давно тосковало по Худобе. Она вздрагивала каждый раз, когда он входил в их избу, не могла оторвать от него взгляда. Худоба был солнцем, а она головкой подсолнечника. Уродушка видела, что Худоба любуется Звениславой и от безответной любви исходила злобой и ненавистью. Ей хотелось погубить сестрицу, заманить к старому болоту и толкнуть в тухлую стоячую воду, завести в чащу леса и бросить. Каких только казней не выдумывала Уродушка. И вместе с тем боялась что-то совершить. Не будет Звениславы, кто станет кормить ее, горемычную?
Ворон, сидевший на ветке, слетел вниз, опустился рядом с Уродушкой.
– Кыш, кыш, – замахала та руками.
– Тише, дитятко родимое, – человеческим голосом вдруг проговорил ворон.
Уродушка икнула, закатила глаза и начала заваливаться на бок.
– Успокойся, Ночь Глухая, напугала я тебя, сердечную, – каркала птица.
Уродушка хотела бежать, но ноги словно отсохли. Девушка приоткрыла левый глаз, увидела сморщенную и сгорбленную старушку в черном платке.
– Откуда ты взялась, старая, я и вправду думала, что ворон заговорил.
– Внученька, – темная рука опустилась на спутанные волосы, – ишь, как подлый богатырь детоньку мою ненаглядную изуродовал. Подними личико. Я же нянюшка твоя верная, Немочь Черная. Сначала матушку твою пестовала, а после ее смерти хотела тебя под крылышко взять, да злые люди тебя украли, обманом унесли, в свою избу прокопченную, темную да низкую поселили. Иди ко мне, положи голову на мои колени, чтоб я косы твои причесала, а то некому за тобой поухаживать, – сказала старуха и протянула сморщенные руки к девушке.
– Еще чего! – недовольно взвизгнула та, – будешь своими корявыми пальцами до меня дотрагиваться! Фу!
– Вылитая мать. Та тоже строптива была не в меру.
Уродушка про свою мать слышать ничего не желала, ей хотелось поговорить про Худобу, но старуха отмахнулась.
–Не умеет он своей силой пользоваться, простоват, навсегда таким останется, не заглядывайся на него, милая, я тебе другого женишка подыщу.
– Хочу, чтоб Худоба Звеньке не достался, а то все ей, конопатой да белобрысой.
– Эта девка рабыней тебе служить должна, ножки мыть и эту водицу пить. Кто она и кто ты. Ее удел – в поле спину гнуть, пот со лба утирать, а тебе – в княжеском тереме сидеть, да служанками помыкать.Ты посмотри, что Кривда на дне укладки прячет, под полотном, платьем праздничным. Обманули тебя, а ты, сердечко кристальное, поверила дурным людям, родителями их называла, великую честь оказывала. О, – старуха прислушалась, – уходят. Я этому старику давно бы глаза выклевала, да крест, что у него на груди, подойти мешает. Ничего, есть в деревне нужный человек, он верную службу и сослужит. А ты мне поверь, детонька, я твою судьбу счастливо устрою.
СКАЧАТЬ