Храни тебя Господь Родной”
А внизу уже была приписка другой ручкой.
"Коля, скорее всего, если ты читаешь это письмо, я мертва. Видела во сне твоих родителей, звали они меня с собой, зря не пошла. Устала я жить. Прошу не бросай Ниночку, она как я одна. В доме есть комната, куда ни кто не входил со смерти деда твоего Феопента. Ключ висит над дверной рамой. Ни кто не знает что там, и я тоже. Женщинам было запрещено туда входить, даже убираться. В крышке шкатулки есть завещание деда. Открывать двери только пра правнуку Николаю. Что бы это значило, ни кто не знал. Завещание я нашла уже после смерти твоих родителей, поэтому тебе эта честь открыть её!
Удачи тебе дорогой мой. Будь Благословен Господом.»
Николай прочитал последние строчки и опешил. Ключ, завещание. В советское то время, какие там суеверия, а они верили. Будучи скептиком, он сложил письмо и убрал назад, в легком недоумении.
Он убрал шкатулку и встал. Оглянулся. Ему здесь нравилось. И дедушка Феопент мило улыбался с портрета. Коля взял крест на цепочке. Он повертел его в руке и, разглядывая, спустился вниз к покойнице. Наклонившись к ней, он почти шёпотом сказал:
– Спасибо тебе за все. Я сделаю так, как ты написала. Хоть и не верю в суеверия. Прошу меня простить.
Мужчина поцеловал покойницу в лоб, не ощущая ни страха, ни брезгливости. Будто она живая, родная душа. Аккуратно расцепив её руки, сложенные по обычаю на груди, он вложил в них золотой крест и зажал его в её ладонях.
– Спи крепко и спокойно Клавдия.
Ему это понравилось, и он решил, что правильно поступил. Затем оглядев комнату, ещё раз направился на мансардный этаж. Туда вела маленькая узенькая лестничка. Он с трудом проходил в тесном проёме, казалось дом его раздавит. Поднявшись на последнюю лестничку он дернул за ручку. Дверь была закрыта. Он похлопал ладонью по наличникам и услышал, что правый прибит не плотно. Слегка подковырнув его, он увидел под ним ключ, висевший на маленькой веревочке. Николай открыл двери. Ничего особенного он не увидел. Лишь нагромождение старых вещей. В маленькое окошко, которое он не видел снаружи, пробивался свет, тоненькими лучиками освещавшее темное пространство, и создавая ощущение сказочности момента. Он вошел вовнутрь, вокруг было пыльно. Машинально он провел пальцем по старому сундуку, потирая его от пыли привычным движением. Почему только он мог сюда войти? Он не понимал…
Часть вторая
Ромашковое поле. Как много в нем нежности. Как много романтичности и покоя. Каждый хоть раз в жизни его видел. В детстве или потом, но оно всегда оставляет в памяти незабываемые впечатления и нежные воспоминания.
При легком дуновении ветерка, ромашки синхронно наклонялись, покачиваясь в такт с ним, повторяли его движение. Музыка ветра, озвученная движением, вот на что это похоже.
Над СКАЧАТЬ